Бремя одежд - [14]

И теперь, когда Грейс вглядывалась в это красивое лицо, она понимала, что тетя Аджи ошибалась, ужасно ошибалась, и ей было жалко эту женщину, потому что в течение многих лет они смотрели на нее, как на семейного оракула. Отец Грейс, бывало, говорил, что никто не может провести тетю Аджи – голова у нее работает, что надо. Сколько найдется женщин, которые, потеряв мужа, захотели бы или смогли продолжать его работу, к тому же такую непростую, как продажа и купля собственности? А Аджи смогла. Да, она была хитра и проницательна.

Когда Дональд встал с кровати, медленно убрав свою руку с ее руки, Грейс позабыла о тете – да и кто мог бы думать об этой деспотичной, пожилой, толстой женщине в тот момент, когда они шептали друг другу «О, дорогой, я так люблю тебя». Но где-то в глубине души Грейс поклялась заставить Аджи взять свои слова обратно. Да, да, я это сделаю, подумала она. Никто, ни один человек в мире не должен питать антипатию к Дональду… да никто и не смог бы.

К концу медового месяца она немного устала осматривать образцы византийской, готической и прочей архитектуры. Грейс тайно желала скорее поселиться в доме викария и – как она признавалась себе – изменить жизнь Дональда. Она точно знала, каких перемен добьется в этом большом, пронизываемом сквозняками доме, но понимала, что действовать надо осторожно, потому что Дональд особо подчеркнул: она должна жить по его средствам. А тетя Аджи-то говорила…

К тому времени Дональд жил в деревне Декфорд всего три месяца и, как он выразился, пока прощупывал почву. Грейс знала, что он все еще очень расстроен в связи со своим переводом сюда из церкви Святого Бернарда. Когда это случилось, он сказал: "Ты хочешь знать, почему я вынужден был уйти оттуда. Ну, если ты уделишь мне должное внимание, то за несколько дней я просвещу тебя по части истории церкви. Я начну от Реформации,[7] – его голос стал печальным. – Как ты знаешь, я воспитывался на принципах высшей церкви,[8] а Святой Бернард всегда был известен, как низшая церковь.[9] Когда меня отправили туда, я должен был потихоньку свести два направления вместе, но я действовал слишком усердно, перестарался и стал вызывать у некоторых людей раздражение. И вот меня перевели в маленькую деревеньку, где, как ни странно, – он засмеялся, – прихожане довольно неравнодушны к внешней атрибутике". Когда он рассказал ей все это, Грейс поняла, что любит его и не может жить без него; в тот день, когда Джеральд окончательно переехал в Декфорд, он попросил ее руки, и она бросилась в его объятия…

Но Грейс не суждено было жить в Декфорде. Судьбе было угодно, чтобы всего за три дня до возвращения молодоженов из Италии в тех местах пронеслась буря, и одна из больших печных труб дома викария, пробив крышу, упала внутрь и вызвала значительные повреждения жилища. Дядя Ральф взялся найти им временное пристанище. Его выбор пал на дом покойной мисс Таппинг, который назывался Уиллоу-ли. Дом с обстановкой был выставлен на продажу, этим вопросом занимался Бертран Фарли, адвокат мисс Таппинг. Он был не против сдать дом на несколько недель – страну охватил кризис, и было маловероятно, что Уиллоу-ли в ближайшее время купят; Бертран Фарли втайне полагал, что продать эту недвижимость вообще невозможно ни за какую цену.

Итак, Грейс поселилась в доме, который до глубины души восхитил ее своими изящными формами, и она немедленно решила сделать все, что будет в ее силах, чтобы остаться здесь навсегда, потому что ее Дональду – она это сразу заметила – дом тоже понравился. Но он признался в этом лишь тогда, когда месяц спустя они собирались покинуть Уиллоу-ли. Именно этого момента ждала Грейс, и сейчас она воплотила в слова то, о чем постоянно думала с тех пор, как впервые переступила порог этого дома. Почему они не могут жить здесь постоянно? Почему они не могут купить Уиллоу-ли?

Дональд встал на дыбы – предложение Грейс было отклонено полностью и окончательно. Нет, говорила Грейс, я не забыла о нашей договоренности: мы должны жить по твоим средствам. Да, дом мне понравился, заявлял Дональд, но это отнюдь не значит, что мы должны и т. д. и т. д. Однако Грейс не смутил такой отпор: она послала за дядей Ральфом и тетей Сюзи, и в гостиной состоялось совещание, на котором им удалось медленно, с большим трудом склонить Дональда на свою сторону. Остальное было чистой формальностью.

Дом со всей обстановкой был куплен чрезвычайно дешево – за четыре тысячи фунтов. Была только одна загвоздка – старый садовник Бенджамин Ферфут.

Он начал работать в семье мисс Таппинг еще молодым человеком. Когда мисс Таппинг купила новый дом, она с Бенджамином Ферфутом лично разработала план садовых участков и вместе с ним сажала деревья: в завещании покойной говорилось о том, что новые владельцы Уиллоу-ли не имеют права увольнять садовника до тех пор, пока он не пожелает уйти сам.

Грейс не увидела в этом ничего особенного и даже не стала обсуждать этот вопрос – конечно, Бен будет продолжать работать, он является как бы частью сада. Садовник ей понравился, он говорил с северным акцентом и напоминал старого Джека Каммингса, только не ругался, как тот. Джек Каммингс был одним из рабочих ее отца, когда они жили рядом с угольным складом. Грейс знала, что именно из-за того, что она любила играть с Джеком, и переняла кое-что из его словарного запаса, мать при первой же возможности отослала ее в школу.