Бремя одежд - [13]

Освещение в спальне было неярким, комната утопала в матовом свете, и Грейс, напрягая зрение, смотрела на дверь туалетной. Туалетная комната оказалась для нее приятным сюрпризом. Когда Дональд сообщил, что снял номер, он упомянул только одну комнату. Как это было на него похоже: в эту первую ночь он щадил ее чувства.

Когда дверь открылась, и он в халате вошел в спальню, Грейс пребывала в нерешительности, не зная, как приветствовать его: опустив голову или нетерпеливо протянув к нему руки. Она выбрала второе. Когда Дональд сел рядом, он взял ее лицо своими большими руками, прижав пальцами виски, и некоторое время пристально смотрел в затуманенные глаза Грейс, потом нежно поцеловал ее. После этого он заговорил мягким, глубоким, временами неуверенным голосом. Он спросил, знает ли она, что любовь задумана для людей Богом… что Бог сам распределяет ее… что. Он дарует это чувство своим творениям с единственной целью создания новых душ? Знает ли она, что это – самая ценная вещь, которую надо лелеять и никогда не расходовать расточительно? Что любовь подобна драгоценному кубку со святым вином, которое нельзя пить большими глотками, а можно лишь потягивать маленькими глоточками? Грейс никогда не задумывалась об этом – в тот момент она только чувствовала, как ее убаюкивает, почти гипнотизирует чудесный голос Дональда. Он был таким замечательным, добрым, понимающим.

Только через несколько месяцев она поняла, что во время того разговора в первую брачную ночь ее супруг изложил ей свои взгляды на супружескую жизнь, и они станут основой их отношений.

Когда, Дональд, наконец, вытянулся рядом с ней во весь рост, в чувствах Грейс наступила какая-то перемена, которой она не могла объяснить; ей оказалось вполне достаточно его нежных слов, и только на следующее утро она поймала себя на мысли, что между ними ничего не было. С чувством вины она поняла, что заснула накануне. Дональд лежал и смотрел на нее, как бы желая впитать ее всю. «Почему из всех людей на свете для такого счастья была выбрана именно я?» – подумала Грейс. Как можно быть настолько слепым, что не заметить доброту и великодушие Дональда? Ее мысли перенеслись к тетушке Аджи. Тете Дональд не нравился, и эта антипатия возникла с того самого дня, когда он приехал выразить соболезнования по поводу гибели родителей Грейс в автомобильной катастрофе. Тетя прямо заявила, что он чересчур гладкий, чересчур симпатичный, чересчур спокойный. А тете Сюзан и дяде Ральфу Дональд понравился – оба сказали, что мать Грейс желала бы именно такого брака. Не для того ли ее покойные родители переехали в лучший район Ньюкасла, чтобы окружающая обстановка была под стать тому образованию, которое Грейс, по их настоянию, получила в пансионате, и чтобы ей легче было найти кого-нибудь вроде Дональда и соединить с ним свою жизнь? Да, бедная Линда, – говорили они, – была бы вне себя от счастья, узнав о выборе дочери – разве Дональд Рауз, помимо того, что он выглядел и говорил, как джентльмен, не был еще и племянником епископа?

Но никакие похвалы тети Сюзан и дяди Ральфа не могли смягчить тех горьких чувств, которые вызвала у Грейс неприязнь к ее избраннику, выказывавшаяся тетушкой Аджи. Грейс нравилась эта женщина, она любила ее и всегда ощущала себя немного виноватой за эту любовь – чувство к тете было сильнее, чем к ее, Грейс, родителям. Но теперь с тетей Аджи было кончено; иначе и быть не могло после того, что она наговорила о Дональде, что она говорила о нем вплоть до последнего предсвадебного дня.

«Этому типу нужны твои деньги и больше ничего,» – даже такие вещи она осмеливалась говорить о Дональде. В тот последний вечер тетя так кричала, что Грейс со всех ног бросилась к двери гостиной, закрыла ее и стала умолять:

– О, тетя, пожалуйста, тише. С минуты на минуту придет Дональд. О, как вы можете говорить такие вещи?

– Могу и буду. Кому-то надо это сказать тебе. Другие не в состоянии – они очарованы этим человеком, так же, как и ты. Послушай, Грейс, – тетя Аджи понизила голос, и в нем послышалась тревожная и просительная нотка. – Послушай меня, Грейс. Согласна: он очень симпатичный, хотя по возрасту годится тебе в отцы. Но исходя из моего опыта, уверяю тебя: такие, как он, не ищут для себя симпатичных женщин, по крайней мере, женщин твоего типа, – она заговорила еще тише. – Разве ты не понимаешь, Грейс, ты не просто привлекательна, ты красива. Ты могла бы найти себе любого, кого захотела бы. Я сама могу назвать с полдюжины мужчин, которых тебе было бы достаточно только поманить пальцем. Единственное, что удерживает их сейчас на расстоянии, – это твоя молодость, да то, что не прошло еще и полугода после смерти твоих родителей. А твоего священника это вроде и не смущает. И второе: если бы он не охотился за деньгами, то давно бы уже женился, а не тянул до тридцати восьми лет. Грейс плакала:

– О, тетя Аджи, как вы можете?

– Могу и буду, – повторила женщина, – и вот что я тебе еще скажу, Грейс. Завтрашний день, день твоей свадьбы, станет самым печальным в твоей жизни. Говорю тебе, я знаю этот тип людей. Они – как огромная головка репы: привлекательные снаружи, но дряблые внутри. С этими красавцами всегда одно и то же, и ты когда-нибудь поймешь, что для счастья супружеской жизни нужно не просто симпатичное лицо на подушке рядом. Да, поймешь. А что будет с твоей музыкой? Ты думаешь, он позволит тебе продолжать заниматься?.. Вот увидишь.