Бремя государево - [63]
За спиною висели лук и колчан со стрелами, изготовленными самим воеводой. За поясом торчал нож довольно внушительных размеров… Он подбежал к кучке людей и проговорил вполголоса:
— А вы чего остановились тут, десятники? Меня дожидаетесь, что ли?
— Тебя, воевода, мы ждем. Быть может, скажешь ты слово какое особенное…
Десятники окружили воеводу. Это были смышленнейшие люди из жителей Покчи. На обязанности их лежало руководить обороною, если враги нападут на городок. У каждого под рукой состояло десять человек вооруженных ратников, почему они и назывались десятниками. Каждый десяток знал свое место на городских валах, где он должен был собираться при тревоге. Места на валах были строго распределены, так что незащищенных пунктов городка не оставалось. Воевода Бурмат состоял главным начальником городских десятков, находящихся в полном его подчинении.
— Какое я слово вам скажу? — скороговоркой отозвался воевода. — А скажу я вам вот что, десятники. Вогулы на нас наступают, хотят нас врасплох застать, но мы уж готовы их встретить стрелами и копьями… Вестимо, никто из нас перед ними не попятится… Сам князь на сторожевой башне стоит, сам князь вогулов учуял. А это — пример для нас всех, слуг его покорных… А посему ступайте на места свои, обороняйте достояние общее, стрел и камней не жалейте, а ежели уж сильно вогулы стеснят, бревнами сверху их давите!.. Блюдите, чтоб десятки ваши на местах были, чтоб никто от работы не отлынивал. А я за вами смотреть буду и после князю доложу, кто из вас храбрее да опытнее был… Постарайтесь же, друзья мои, сил не жалеючи! А Бог христианский поможет нам одолеть злых недругов. Молитесь великому Богу христианскому!..
— Плоха надежда на Бога христианского, — сказал кто-то из толпы. — Не лучше ли нам помолиться старым богам нашим… нашему Войпелю, которому отцы и деды наши поклонялись…
Воевода порывисто обернулся. Он один из жителей городка искренно верил в христианскую религию и всегда относился к ней с уважением. На лице у него выразилось негодование.
— Замолчи, человек безумный! — гневно перебил он говорившего. — Разве есть у нас боги иные, кроме великого Бога христианского? Разве лучше мы жили, прежних богов наших почитаючи? Никогда того не было и впредь не будет…
Но вдруг он поперхнулся и замолк, не докончив своей горячей речи. На сторожевой башне загудела чугунная доска — клепало, приобретенная от тех же новгородцев и служащая для разных сигналов. Разнеслись зловещие звуки во все стороны и заставили содрогнуться не одно пермяцкое сердце, убежденное теперь, что предстоит схватка не на жизнь, а на смерть с кровожадными врагами-вогулами… За валами послышался шум, крики… Кое-где вспыхнули огоньки… Бурмат громким голосом крикнул десятникам:
— Вот и дождались мы нападения вражеского!.. Бегите, братцы, по местам своим! И помните, что я вам сказал… А я к князю побегу…
Десятники быстро рассыпались. Воевода побежал на сторожевую башню, где находился его повелитель. Нападение оказывалось несомненным…
Между тем князь Микал, послав караульного будить народ, встревоженный и бледный стоял на башенке, зорко глядя в темноту. На небе мерцали звезды, но от этого не становилось светлее, благодаря туману, поднявшемуся от Колвы и Кемзелки… В городке зашевелились люди: это караульный поднимал мирно спавших покчинцев. Около валов появлялись темные фигуры — сбегавшиеся защитники городка… В лесу продолжалось слышаться похрястывание ветвей. Под берегом Колвы шорох усиливался; мелкие камни и земля с глухим шумом посыпались с обрыва. Из-под берега полезли чьи-то фигуры.
Князь Микал взял в руки железные колотушки и приготовился бить тревогу…
А возня в городке принимала характер осмысленной подготовки к предстоящему бою… Между избушками замелькали огоньки, неосторожно зажженные кем-то… Промеж валов закопошились городские десятки… Микал внимательно следил за всем, начиная понемногу успокаиваться. Для него выгодно было, что вогулы не сразу нападают. Он знал, что через самое короткое время большая часть защитников городка займет свои места, а это давало ему повод надеяться, что конец обороны будет успешен для покчинцев. И он не торопился бить в доску, понимая, что в случае открытой тревоги вогулы сразу накинулись бы на Покчу и, наверное, прорвались бы сквозь укрепления, пользуясь превосходством в силах. Теперь же, по-видимому, они имели намерение потихоньку перелезть через валы, почему и не проявляли поспешности, думая, что о приближении их никто не подозревает в Покче.
Вдруг несколько темных фигур прошмыгнуло под самою башенкой, на которой стоял Микал… Опять прокаркала зловещая ворона… Затопотало, зашлепало множество ног по грязной глинистой земле, пропитанной выпавшими дождями, донеслось тяжелое сопенье устремившихся на вал людей — и в то же мгновение зазвенела сигнальная доска, издавая тревожные заунывные звуки под руками покчинского владетеля…
Расчеты Микала оправдались. Злоумышленники успели занять свои места заблаговременно… На башенках зажглись огоньки. Это стрелки со своими луками и стрелами взобрались на высоту и начали освещать лежащее против башен пространство, чтобы вернее разить врага. На валах вспыхнули пучки просмоленной соломы и связки хвороста, озарив окрестности городка на далекое расстояние… Вогулы испустили яростный рев: они увидели, что присутствие их открыто… Началась жестокая перестрелка с обеих сторон. Сотни стрел забороздили воздух, отыскивая каждая свою жертву… С вершины вала посыпались на нападающих каменья, покатились бревна, обрубки дерева… Вогулы немного попятились. Передние ряды их заметно поредели. Ужасные вопли и проклятия вырывались у них из груди…
Лебедев Михаил Николаевич (1877-1951) — советский поэт, писатель, один из зачинателей коми советской литературы. До революции 1917 года опубликовал несколько прозаических произведений на русском языке и стихов на языке коми. В его послереволюционных стихах, поэмах, музыкальных комедиях изображается социалистическое преобразование Коми края. Лебедев был популярным баснописцем и поэтом-лириком, многие его стихи стали народными песнями. В данном томе представлены два произведения Лебедева, роман "Сон великого Хана" посвящён событиям XIV века, когда над Русью нависла угроза порабощения могучей азиатской империей и молодой Василий I готовился отбить полчища непобедимого Тамерлана.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Новый остросюжетный исторический роман Владимира Коломийца посвящен ранней истории терцев – славянского населения Северного Кавказа. Через увлекательный сюжет автор рисует подлинную историю терского казачества, о которой немного известно широкой аудитории. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
Немецкий писатель Оскар Мединг (1829—1903), известный в России под псевдонимом Георгий, Георг, Грегор Самаров, талантливый дипломат, мемуарист, журналист и учёный, оставил целую библиотеку исторических романов. В романе «При дворе императрицы Елизаветы Петровны», относящемся к «русскому циклу», наряду с авантюрными, зачастую неизвестными, эпизодами в царственных биографиях Елизаветы, Екатерины II, Петра III писатель попытался осмыслить XVIII век в судьбах России и прозреть её будущее значение в деле распутывания узлов, завязанных дипломатами блистательного века.
Этот поистине изумительный роман перенесёт современного читателя в чарующий век, — увы! — стареющей императрицы Елизаветы Петровны и воскресит самых могущественных царедворцев, блестящих фаворитов, умных и лукавых дипломатов, выдающихся полководцев её величества. Очень деликатно и в то же время с редкой осведомлённостью описываются как государственная деятельность многих ключевых фигур русского двора, так и их интимная жизнь, человеческие слабости, ошибки, пристрастия. Увлекательный сюжет, яркие, незаурядные герои, в большинстве своём отмеченные печатью Провидения, великолепный исторический фон делают книгу приятным и неожиданным сюрпризом, тем более бесценным, так как издатели тщательно отреставрировали текст, может быть, единственного оставшегося «в живых» экземпляра дореволюционного издания.
В книгу вошли три романа об эпохе царствования Ивана IV и его сына Фёдора Иоанновича — последних из Рюриковичей, о начавшейся борьбе за право наследования российского престола. Первому периоду правления Ивана Грозного, завершившемуся взятием Казани, посвящён роман «Третий Рим», В романе «Наследие Грозного» раскрывается судьба его сына царевича Дмитрия Угличскою, сбережённого, по версии автора, от рук наёмных убийц Бориса Годунова. Историю смены династий на российском троне, воцарение Романовых, предшествующие смуту и польскую интервенцию воссоздаёт ромам «Во дни Смуты».
Имя Даниила Лукича Мордовцева (1830–1905), одного из самых читаемых исторических писателей прошлого века, пришло к современному читателю недавно. Романы «Лжедимитрий», вовлекающий нас в пучину Смутного времени — безвременья земли Русской, и «Державный плотник», повествующий о деяниях Петра Великого, поднявшего Россию до страны-исполина, — как нельзя полнее отражают особенности творчества Мордовцева, называемого певцом народной стихии. Звучание времени в его романах передается полифонизмом речи, мнений, преданий разноплеменных и разносословных героев.