Бременский Адам и др. Славянские хроники - [196]

, он ничего не стремился захватить силой, но довольствовался своим и учил, что блаженнее давать, нежели принимать⁹⁰.

19. ПИСЬМО КАНЦЛЕРА КОНРАДА

Нам представляется нелишним привести здесь для наставления прочих письмо канцлера Конрада⁹¹, которое он написал нам о положении Апулии и о трудах, или искусстве, Вергилия.

«Конрад, Божьей милостью избранный епископ Хильдесхайма, посол императорского дворца и Сицилийского королевства, своему возлюбленному Хартберту⁹², приору Хильдесхаймской церкви, шлёт привет и искреннее расположение.

Поскольку могущественная десница Господня настолько расширила на лезвии меча власть нашего дражайшего государя Генриха, славнейшего римского императора, вечно августа и короля Сицилии, что то, о чём мы некогда, будучи у вас в школе, слышали ухом, воспринимая как бы сквозь тусклое стекло, ныне мы видим собственными глазами лицом к лицу⁹³ и потому считаем нелишним написать вам об этом, чтобы вы, удалив из вашего сердца всякое сомнение о том, что вам могло показаться вздорным и нелепым, увидели то, о чём прежде лишь слышали; мы намерены также пробудить в вас желание удостовериться и собственными глазами увидеть то, что прежде доходило до вас лишь через слух и потому казалось сомнительным. Пусть это не покажется вам слишком трудным, ибо вам не придётся покидать пределы империи и пересекать круг немецкого господства, чтобы увидеть то, на описание чего поэт потратил так много времени.

После того как мы совершили тяжёлый переход через альпийские снега, то сперва попали в «Мантую, которая слишком - увы! - близка к бедной Кремоне»⁹⁴. Ускоренным маршем пройдя через эти города, а также через «несчастья Модены»⁹⁵, мы не без удивления «очутились у волн мелководного Рубикона»⁹⁵. С удивлением глядя на его малую величину, мы изумились таланту того красноречивейшего поэта Лукана, который в столь величественном стиле поведал о столь ничтожном предмете. Мы были бы не менее удивлены также тому факту, что столь малый ручей, - ибо его трудно назвать рекой, - смог внушить такой страх такому великому полководцу, как Юлий Цезарь, или создать ему какие-то трудности при переходе, если бы не узнали из сообщений местных жителей, что этот Рубикон из-за дождей и горных потоков часто выходит из берегов подобно полноводной реке. Император без труда перешёл через него, чего не скажешь о Юлии. Миновав Пе-завр, который ещё в древности был назван так из-за отвешивания золота, - ибо там взвешивали и выдавали золото, а именно солиды римским воинам, отправлявшимся для завоевания чужеземных народов, - мы прибыли к городу Фано, где уходившие воины молились у языческого святилища, следы которого имеются до сих пор, и давали богам обеты за своё благополучное возвращение, а на обратном пути, после победы над врагами, с величайшей благодарностью выполняли их. Затем, не без труда перевалив через гору Апеннин, мы добрались до Сульмона⁹⁶, родины Овидия, который более известен, как родина этого знаменитого поэта, нежели славен своим плодородием, ибо кроме студёной воды мы не нашли там никаких иных богатств. Поэтому и говорит Овидий: «Город родной мой Сульмон, водой студёной обильный»⁹⁷. Честно говоря, мы нашли в нём не меньшее количества льда и снега. В окрестностях Сульмона нам попались также удивительные деревья; говорят, что если кто-нибудь сорвёт с них ветку, то или в том же году умрёт, или не избежит приступа длительной и жесткой лихорадки. Говорят, - если только этому можно верить, - что в них милостью богов были превращены сёстры Фаэтона после достойной слёз гибели их брата. Затем мы прошли мимо города Теате⁹⁸, где обитала Фетида, мать Ахиллеса, и оставили справа от себя город Нимфей, который из-за своих прекрасных источников считался обиталищем нимф и местом, где их почитали. Мы видели также Канны, где Ганнибал перебил столько тысяч знатных римлян⁹⁹, что перстни убитых наполнили два модия, а перстни в то время носили только знатные люди. Мы прошли через город Иовиан¹⁰⁰, который назван так по рождению Юпитера, ибо там родился Юпитер. Мы не хотим также умалчивать о том, что прошли мимо источника Пегаса, обиталища муз, из которого вы теперь, если вам будет угодно, сможете бесплатно пить и черпать, тогда как поэтам для того, чтобы испить из него, приходилось добираться туда лишь с большим трудом и усилиями. Так что теперь для того, чтобы испить из этого источника, не нужно отправляться за пределы сарматов или идти к далёким индам, ибо этот источник находится в нашей империи. Неподалёку оттуда нам встретилась гора Парнас, на которой после потопа Девкалион со своей женой, бросая камни, восстановил человеческий род¹⁰¹. Там же находится и гора Олимп, такой высоты, что почти в два раза превосходит прочие высокие горы. Там же мы прошли через Кайянус¹⁰², где находилась хижина Януса, из-за чего он и был назван Кайянусом, и через место, что зовётся «Головой Минервы»¹⁰³, потому что там почитали Минерву. Мы прошли также по скалистому берегу моря, что зовётся Палинуром¹⁰⁴, потому что там «нагой на чужом песке лежал Палинур»¹⁰⁵, до сих пор напоминая о гнусном поступке Энея, утопившего в чужих водах Палинура. Мы видели также великолепное творение Вергилия - Неаполь, в отношении которого нам по решению мойр пришлось сделать следующее: мы должны были по приказу императора разрушить стены этого города, которые основал и воздвиг этот знаменитый философ. Жителям этого города ничем не помогло его изображение, которое Вергилий посредством магического искусства заключил в стеклянный сосуд с очень узким горлышком, хотя они возлагали на его целостность большие надежды, веря, что пока этот сосуд цел, их город не сможет претерпеть никакого ущерба. Однако и этот сосуд, и сам город оказались в нашей власти, и мы разрушили его стены