Бременский Адам и др. Славянские хроники - [100]

Юноша боголюбивый считал долгом высоким

Богу с усердьем служить.

Знаменитый его наставник, видя, как ученик его и сотоварищ трудится сверх сил, часто говорил ему:

«О Вицелин, ты слишком спешишь, - занятьям предел положи,

Время есть еще, научиться ты многому сможешь».

Он же, не обращая внимания на эти слова, отвечал:

«Думаю,

Поздно я слишком к ученью руки свои приложил,

Нужно спешить, время и возраст пока позволяют».

Но Господь одарил этого мужа восприимчивым разумом и сердцем, и, опередив своих товарищей, через короткое время он сделался помощником своего учителя в управлении школой. Своей старательностью он выдвинулся из среды товарищей и наставлял их как своими познаниями, так и примером. Бывая иногда свободным, он возносил молитвы ко всем святым, моля их о покровительстве, особенно же св. Николая, почитанию которого он более всего был предан. И случилось, что однажды, когда в день рождества этого святого Вицелин должен был совершать богослужение в храме св. Бригиты, собрались все его товарищи. И здесь, когда торжественные службы, утренняя и вечерняя, были уже отслужены, некоторые услыхали вдруг голоса ангелов, поющих по обычаю священников респонзорий⁴⁰¹: «Святой Николай, ты уже победил». И тогда радостью преисполнило это чудо Вицелина, а от радости усилилась его преданность Богу.

43. О КОНЧИНЕ СВЯЩЕННИКА ЛЮДОЛЬФА

Между прочим, посвятить себя служению Богу побудила этого святого мужа слава о добродетели знаменитого его дяди, Лиудольфа, священника в Феуле⁴⁰². Все люди этой страны, сокрушавшиеся о своих грехах и жаждавшие раскаянием отвести от себя грядущий гнев Господень, шли к этому мужу высокой святости и великому исповеднику. Ходил к нему часто по его приглашению и Вицелин, чтобы исповедью омыть свои собственные прегрешения. И каждый раз он удивлялся простоте души этого священнослужителя, целомудрию его жизни, а главное, щедрости его милостыни и образу жизни, никакими слабостями не нарушаемой.

Когда этот достопочтенный священник, уже дряхлый годами, но сохранивший живость ума, слег, пораженный смертельной болезнью, он призвал к себе священников и монахов. После того как над ним был выполнен обряд миропомазания, он стал громко жаловаться на то, что лишен присутствия своих любимых учеников -Родольфа, каноника хильдесхаймского, и Вицелина. И вот, по желанию просящего, и тот и другой без промедления прибыли и нашли этого любезного Богу мужа ожидающим с великим благоговением часа своей кончины. Лиудольф узнал их и встретил с большой признательностью. В свою последнюю ночь, беседуя с Богом в молитвах, велел он дьякону, когда время уже близилось к рассвету, почитать ему страсти Господни и, выслушав их со вниманием, поспешно сказал: «Скорее принеси мне святое напутствие, ибо приближается час смерти моей». И, причастившись животворных святых тайн, он молвил присутствующим: «Вот идут те, кто проводит меня, вот идут посланцы Господа моего, поднимите меня с ложа». Они изумились, а он сказал им: «Что вы трепещете, о мужи? Разве вы не видите, что посланцы Господа моего присутствуют здесь?». И тотчас душа его покинула тело.

Когда наступило утро и много народа пришло на погребение такого мужа, то между ними начался спор о месте погребения, ибо народ желал похоронить его в храме, а близкие, как он сам велел, - во дворе церкви. Между тем в то время, когда за душу его была уже принесена спасительная жертва, некий Теодорик, который и до сих пор еще жив, устав от вечерней службы накануне, уснул на жестком ложе крепким сном и увидел рядом с собой мужа почтенной наружности, и тот сказал ему: «Что же ты спишь? Встань и вели похоронить этого священнослужителя там, где народ хочет». Таким образом, при поддержке Божьей верх одержало желание народа, и его [Лиудольфа] похоронили в стенах церкви, которой он в течение многих лет верно служил.

44. О НАСТОЯТЕЛЕ ТЕТМАРЕ

После смерти дяди Вицелин оставался в Патербурнской церкви до тех пор, пока его не вызвали в Бремен, где он был поставлен заведовать школой. Он оказался человеком для управления школой весьма способным, заботливым руководителем хора и хорошим наставником юношества в благонравии. В конце концов ему удалось привить своим ученикам, которым раньше мешал их гибельный нрав, любовь к наукам и сделать их усердными в служении Богу и посещении хора. За это его любили епископ Фредерик⁴⁰³ и другие, особо выделявшиеся в церкви по своему положению и уважению, которым они пользовались. И только те с трудом его переносили, у которых в обычае было, пренебрегши Божественной службой и церковной наукой, пьянствовать по корчмам, бродить по домам и улицам, предаваться суетной праздности, те, кто боялся осуждения с его стороны за свои бесчинства. Поэтому они часто имели обыкновение нападать на него, понося его и укоряя за его придирки.

Но, однако, не было ничего в его образе жизни, что бы отклонялось от совершенства или давало повод его завистникам для наветов. Разве одно только то, что при обуздании юношества он не признавал никакой меры в телесных наказаниях. Поэтому, после того как многие из учеников обратились в бегство, он прослыл человеком жестоким. Более сильные духом выдержали суровость его обращения и большую пользу получили, ибо они преуспели как в высоком усвоении знаний, так и в должностях, и званиях.