Братья Стругацкие - [133]
Разбором конкретных произведений в рамках семинара Аркадий Натанович занимался редко. Лучших фантастов, вышедших из московского семинара, — Владимира Покровского, Эдуарда Геворкяна, Бориса Руденко, Алана Кубатиева, Александра Силецкого, Виталия Бабенко — не назовешь приверженцами одной писательской манеры, единого стиля или даже единой идеологии. Влияние Стругацкого-старшего на семинаристов было, большей частью, чисто человеческим. По словам того же Эдуарда Геворкяна, «основные требования, которые предъявлялись „семинаристам“, практически совпадали с критериями так называемой реалистической прозы, за единственным и очень важным исключением: сюжет должен быть оригинальным. Малейший намек на похожесть рассматривался как слабина».
По воспоминаниям известного переводчика Владимира Баканова, знавшего Аркадия Натановича с начала 80-х, мэтр не имел обыкновения говорить монологами, читать лекции по технике литературной работы. «Он вел себя как старший среди равных, — сообщает Владимир Баканов. — Был очень добр, общителен, благожелателен к молодым. Проявлял необыкновенную отзывчивость. Много рассказывал о себе, о своей работе». По оценке Эдуарда Геворкяна, Стругацкий-старший «своим явлением… как бы освящал семинар. Приход Аркадия Натановича был маленьким праздником, запоминался надолго, и, естественно, в этот день было не до рутинной работы».
Характерный эпизод с участием Стругацкого-старшего описал Алан Кубатиев. На одном из первых семинарских занятий обсуждался его рассказ «Книгопродавец». Аркадий Натанович пришел и сел за спинами «семинаристов». Он внимательно выслушал мнения участников, затем вежливо попросил слова у председательствующего Дмитрия Биленкина, а затем…
«Аркадий Натаныч прокашлялся… академически и смолк. Выдержав красивую паузу, он спросил — меня: „Какой это у вас рассказ? По счету, я хочу сказать?“…
Это был мой третий рассказ. Не знаю почему, но я соврал.
„Пятый“, — сказал я, вспотев.
Аркадий Натаныч опять удержал паузу. Какая у него была чудесно неправильная фонетика! „С“ он говорил почти как английское „th“.
„Если б мы с братом написали не пятый, пятьдесят пятый такой рассказ, мы могли бы гордиться“, — величаво сказал он.
Я обмер вторично.
Конечно, я понимал, что это говорит очень добрый, очень пылкий и увлекающийся человек, и я еще не знал, сколько людей будут меня потом ненавидеть только за эту фразу. Но Боже мой!.. Как мне хотелось, чтобы это было правдой…
Всё, что он говорил потом, до меня не очень доходило.
Увлекшись, он стал развивать и усиливать фабулу, немножко на кафкианский манер, но вдруг спохватился и так же величаво изрек: „А впрочем, это сделали бы мы, а не вы. Поздравляю вас с рассказом. Работайте“».
Московский семинар открылся где-то в конце 1978-го — первой половине 1979 года, а закончил свое существование вскоре после смерти Дмитрия Биленкина в 1987 году[52].
Ленинградский семинар начал работу задолго до московского, в 1972 году, и продолжает ее по сию пору. В какой-то степени московские писатели-фантасты использовали опыт питерцев: зная о существовании ленинградского семинара, они собрались вместе, желая иметь у себя нечто подобное… С марта 1973 года возглавлял семинар Борис Натанович (вместо тяжело заболевшего Ильи Варшавского)[53], и под его руководством собрание питерских фантастов заработало солидный авторитет. Да и самого Стругацкого-младшего высоко ставили как судью НФ-текстов. Так, например, московский писатель-фантаст Владимир Покровский писал о ленинградском семинаре: «Питерцев собрал в свой семинар Борис Стругацкий — интеллектуал, признанный мозг великого тандема, гуру, ждущий учеников». А для самих «семинаристов» он — «сэнсэй» и еще — «экселенц». Вячеслав Рыбаков вспоминал: «У БНа есть очень редкий дар — помочь автору лучше написать то, что автор сам хотел написать. Это — настоящая педагогика…»
Борис Натанович, в отличие от Аркадия Натановича, всегда играл роль постоянного руководителя, активно влияющего на жизнь семинара. Ему удалось создать настоящую литературную школу с жестко систематизированными правилами обсуждения и высокими требованиями к обсуждаемым текстам. В семинаре занималось значительно большее количество литераторов, нежели в Москве. Начинали с десятка-полутора участников, а в письме к Михаилу Ковальчуку от 27 сентября 1975 года Борис Натанович сообщал уже о сорока! Среди них были Вячеслав Рыбаков, Андрей Столяров, Святослав Логинов, Александр Тюрин, Александр Щеголев…
Как это ни странно, в замечательном ленинградском семинаре время от времени поднималось мутное бурление против шефа. Так, в письме Вячеслава Рыбакова Беле Григорьевне Клюевой от 20 января 1976 года сообщается: «Поднялась… возня против Бориса Натаныча, якобы чтобы не вовсе попинать его из шефов семинара, но, как тут выражаются, „одернуть, чтоб не зазнавался“. Борис Натаныч, правда, об этом, видимо, знает и пренебрегает, потому что, когда набежал я на братцев прямо в логове их, в Комарове, и зашел об этом разговор, он прямо заявил: „Да знаю я, просто есть люди со стервозными характерами, не стоит на это обращать внимание“… Ему, конечно, с высоты виднее, а все-таки противно… Например, когда уж совсем тихий какой-то старичок, который за три года моего пребывания в семинаре вообще ни слова не сказал… вдруг лепит что-то про негативные для нашей организации аспекты руководства оной организацией Б. Н. Стругацким с общеполитической точки зрения…»
В Московской Зоне появилось неизвестное существо – сверхбыстрое, сверхсильное и смертельно опасное. То ли человек, то ли мутант – информация отсутствует. Известно только, что оно легко убивает опытных сталкеров, а само практически неуязвимо. И именно с этим монстром придется столкнуться проводнику научных групп военсталкеру Тиму и его друзьям – всего лишь слабым людям…
Середина XVII века. Царь московский Алексей Михайлович все силы кладет на укрепление расшатанного смутой государства, но не забывает и о будущем. Сибирский край необъятен просторами и неисчислим богатствами. Отряд за отрядом уходят в его глубины на поиски новых "прибыльных земель". Вот и Якуцкий острог поднялся над великой Леной-рекой, а отважные первопроходцы уже добрались до Большой собачьей, - юкагиров и чюхчей под царскую руку уговаривают. А загадочный край не устает удивлять своими тайнами, легендами и открытиями..
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Многим хотелось бы переделать историю своей страны. Может быть, тогда и настоящее было бы более уютным, более благоустроенным. Но лишь нескольким энтузиастам выпадает шанс попробовать трудный хлеб хроноинвэйдоров – диверсантов, забрасываемых в иные эпохи. Один из них попадает в самое пекло гражданской войны и пытается переломить ее ход, обеспечив победу Белому делу. Однако, став бойцом корниловской пехоты, отведав ужаса и правды того времени, он все чаще задумывается: не правильнее ли вернуться и переделать настоящее?
Молодой сталкер Тим впервые в Зоне. И не удивительно, что его стремятся использовать как отмычку циничные проходимцы. Но удача новичка и помощь таинственного сталкера-ветерана помогают Тиму выйти невредимым из смертельной передряги. Итак, Тим жив, но вокруг него — наводненная опасными мутантами Зона, Зона-людоед, Зона-поганка… Сможет ли Тим выжить? Сумеет ли выполнить важную миссию в составе группы эскорта?
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.