Братья Старостины - [99]

Многих удивило, что в Сокольниках не было футбольной команды. У «Спартака» были запланированы зарубежные сборы, и дату вылета переносить не стали: то ли чтобы не ломать график подготовки, то ли из-за желания избежать лишних организационных проблем и финансовых потерь. В любом случае, выглядело это как-то неправильно. Ведь даже Бесков, невзирая на прошлые разногласия и обиды, приехал на край Москвы, чтобы положить у гроба розы.

Место на Ваганьковском кладбище Николаю Петровичу подобрали соответствующее — на центральной аллее.

Хранители семейного очага

Позже всех среди братьев и сестер Старостиных покинула этот мир Вера Петровна — в 2002-м, в возрасте восьмидесяти восьми лет. Похоронили ее в ограду к Александру и Андрею, а еще через четыре года там же нашел последний приют ее сын — Александр Попов.

Между рождением старшего брата и кончиной младшей сестры уместился ровно век.

Много всего было на этом веку, а потому в сюжет органично вписывались картины, до крайности не похожие одна на другую. Легко, например, представить и Андрея, в голодные годы носившего отцовские сапоги и френч не по размеру, и Николая, преуспевающего функционера, в роскошной меховой шубе. Они передвигались по Москве и прицепившись к трамваю, и на комфортабельных иномарках. Их собеседниками были и обитатели тюремных камер, и первые лица государства.

Героев этой книги нельзя назвать умельцами на все руки. Более того, для подготовки праздничного стола специально приглашались поварихи, а на даче никто не занимался выращиванием даже самой заурядной зелени, все овощи покупались у соседей. Братья не водили машину, музыкальные способности большинства, как говорилось ранее, тоже оставляли желать лучшего. Однако им от природы дан был больший дар: очаровывать окружающих неповторимым обаянием, надежностью. Это позволяло им настраиваться с собеседниками на волну, необходимую для того, чтобы дело спорилось.

Если искать ключевое слово для постижения феномена Старостиных, то оно будет простым и понятным: семья. Вполне вероятно, что те же Николай и Андрей заслуживали бы в серии «Жизнь замечательных людей» отдельного тома каждый. Но отрывать их друг от друга, а также от остальных братьев, Александра и Петра, было бы неправильно.

Конечно, с уходом старшего поколения исчезала и сложившаяся иерархия, о которой Елена Николаевна говорила:

«Моего папу главой семейства признавали не только мы с мамой и сестрой, но и его братья и сестры. Ведь когда умер Петр Иванович, папе было всего восемнадцать лет. На его попечении оказались три брата и две сестры. И он стал для них, по сути, вторым отцом. Все мои дяди и тети, даже будучи взрослыми, всегда ценили заботу старшего брата, считались с его мнением, признавали его главным в семье и при решении серьезных вопросов побаивались лишний раз возразить ему.

В роду Старостиных любили застольные встречи. Чаще всего собирались у нас, и тамадой всегда был папа. Даже если он говорил долго, перебивать было не принято».

О своеобразной «табели о рангах» свидетельствовал и Андрей Старостин-младший:

«В семье существовало неписаное преклонение перед старшими. Николай Петрович, например, родился на год раньше Александра, и, казалось бы, такая мизерная разница, особенно в почтенном возрасте, не должна была сказываться. Но в роду Старостиных Николай Петрович в любой ситуации оставался старшим, а за ним шли остальные. Особенно четко это прослеживалось во время семейных торжеств: всегда начинал говорить Николай Петрович, а уж потом другие по старшинству. И дядя Андрей не мог произнести тост раньше дяди Шуры. Рассаживались тоже в определенном порядке: по правую руку от Николая — Александр, по левую — Клавдия и так далее».

Определенный пиетет проявлялся и в том, что в присутствии старшего, трезвенника и аскета, братья не позволяли себе лишнюю рюмку. Лишь когда хозяин уходил из-за стола в свою комнату, Андрей Петрович откупоривал новую бутылку. Но случалось и так, что в этот момент открывалась дверь и появлялся уже переодевшийся ко сну Николай Петрович со словами: «Какого черта!» Братья тут же вставали: «Всё, мы пошли». Однако после «отбоя тревоги» компания возвращалась в гостиную, и Андрей Петрович командовал: «Еще не всё выпито, давайте по последней».

Разумеется, сплоченность клана проявлялась не только за праздничным столом на так называемых «брандмейстерских» сборах. Можно вспомнить еще раз, как в последние дни Антонины Андреевны, когда муж не уходил из палаты, его братья и зять отправились в больницу — просто, чтобы быть рядом.

В старостинском кругу всегда с заботой относились к родственникам — независимо от степени родства. Андрей Лавров привел примеры из личного опыта:

«Братья бывали в гостях на Ленинском проспекте у моей бабушки Клавдии Алексеевны Сахаровой, которая приходилась им двоюродной сестрой. К сожалению, я лично с Александром Петровичем, Петром Петровичем и Верой Петровной никогда не встречался. А вот с Клавдией Петровной и ее дочкой Ириной — часто. Бывала у нас в гостях и Ольга Николаевна — жена Андрея Петровича.

С Николаем Петровичем общался несколько раз, он выдавал мне настоящую спартаковскую форму. Мой отец постоянно общался с ним по телефону, приглашал в гости. Увы, Николай Петрович был слишком занятой человек.