Братья Старостины - [19]

Например, в книге Константина Есенина «Московский футбол», изданной в 1974-м, «Мукомолы» в истории «Спартака» не упоминаются. Известный спортивный журналист Юрий Ваньят в брошюре «„Спартак“. История, „звезды“, победы», подготовленной в 1989-м, предлагал вести отсчет от 1918-го, включая в число прародителей РГО (Русское гимнастическое общество). Он, в частности, писал: «Думается, настала пора мне, как свидетелю тех событий, внести для историографов московского, в частности, спартаковского футбола одно необходимое разъяснение. К футбольному коллективу табачной фабрики „Дукат“ (равно как и на короткий срок к „Мукомолам“) первая команда пищевиков не имеет никакого отношения. Дело в том, что за исключением П. Е. Исакова, работавшего бухгалтером на „Дукате“, все остальные знаменитости „Пищевиков“ (вратарь И. Филиппов, братья Старостины, полузащитники С. Леута, С. Артемьев, защитники П. Попов, П. Тикстон и другие) перешли в „Промкооперацию“, ставшую в 35-м году „Спартаком“. А мы — футболисты младших команд остались на родном стадионе под маркой „Дуката“. Впрочем, вскоре все снова объединились, но уже в „Промкооперации“».

Составители клубной спартаковской энциклопедии уже в нашем веке предложили свой вариант: без РГО, «Дуката» и «Мукомолов». Таким образом, за исходную точку был взят 1922 год. Вероятно, когда-то давно приверженцев красно-белого знамени одолевало желание: сделать историю клуба более древней, чем у «Динамо» и ЦСКА, которые, по принятой в советское время версии, образовались в 1923-м. С «Динамо», собственно, всё так и было. ЦСКА же впоследствии провел прямую линию к Обществу любителей лыжного спорта и вписал себе в свидетельство о рождении 1911 год. К слову, тот же Андрей Старостин не отрицал родственной связи между ОЛЛС и ЦСКА.

Но целью этой книги не являются дискуссии о старшинстве и первородстве. Как-то в разговоре с одним из авторов книги Никита Симонян метко заметил: «1922 год может быть отнесен к году зачатия, а дата зачатия никогда не бывает датой рождения». Интереснее другое. Николай Старостин в беседе с Леонидом Трахтенбергом попытался объяснить, почему больше всего людей в нашей стране болеют именно за «Спартак»: «На мой взгляд, решающую роль сыграло то обстоятельство, что динамовский и армейский клубы родились в 1923 году, а спартаковский — на 12 лет позже. В семье же — и футбольная, вероятно, не исключение — особые симпатии обычно питают к младшему ребенку, окружая его постоянной заботой и вниманием». Кстати, Николай Петрович точно так же отзывался и о своей младшей сестре Вере.

Таким образом, был сделан четкий акцент: для Старостина принципиально было то, что начиналось с 1935 года. К тому же речь шла уже о целом добровольно-спортивном обществе, а не о команде по отдельному виду спорта.

Вот как описывал этот период он сам: «Тогда в стране было одно Всесоюзное спортивное общество — „Динамо“, созданное в 1923 году и добившееся крупных успехов. В системе профсоюзов организация физической культуры строилась по производственному принципу. Спортсмен, как правило, обязан был выступать за команду того предприятия, на котором он трудился. Мы же, все четыре брата Старостины (и еще мужья двух наших сестер), играли за команду „Пищевики“, а работали в разных ведомствах. Пригласили меня однажды в бюро физкультуры городского совета профсоюзов и сказали, что я должен играть за команду МСПО. Я, конечно, ответил отказом — разбивалась „семейная сборная“! Возник конфликт. А вскоре в беседе с генеральным секретарем ЦК ВЛКСМ Александром Косаревым речь зашла как раз об организации добровольного спортивного общества по образцу „Динамо“. Выбор пал на промысловую кооперацию. Сеть ее в то время состояла из тысяч мелких артелей, изготовлявших многие виды товаров. Нужно было объединить молодежь, занятую в промкооперации, во всесоюзную спортивную организацию, открыть доступ в нее всем желающим физкультурникам. В организацию нового спортивного общества Косарев убедил включиться и меня. Начало было положено осенью 1934 года организацией Московского городского совета „Спартака“, ответственным секретарем которого я и стал. Немаловажное значение имело, конечно, то обстоятельство, что „Спартак“ создавался самими спортсменами, которые не только руководили им, но и активно сами выступали в соревнованиях. Я, например, продолжал играть в футбол и хоккей, участвовал в легкоатлетической эстафете по Садовому кольцу».

К тому времени братья, уехавшие из родительского дома, постарались поселиться поближе друг к другу. Местом сбора стало здание на Спиридоновке. Поначалу там имел жилье и Александр, но потом, по рассказам родственников, он стал квартировать отдельно, на Никитском бульваре, — все равно в двух шагах от остальных. Так что «производственные совещания» они могли проводить на чьей-то квартире. С Косаревым Николай и Андрей даже как-то попарились вместе в Сандуновских банях, обсуждая планы в неформальной обстановке. По части парилки у братьев была школа деда Степана из Погоста. Андрей в команде вообще не знал себе равных по части нахождения на верхней полке. Но и комсомольский вожак не ударил в грязь лицом.