Братья Старостины - [13]

В 1926-м Художественный театр показал премьеру, о которой потом говорила вся столица: «Дни Турбиных». Всем запал в душу молодой актер Михаил Яншин, сыгравший роль Лариосика. Первым посмотрел пьесу Николай и конечно же порекомендовал ее младшему брату. Андрей потом и сам не мог подсчитать, сколько раз он бывал на «Днях Турбиных».

Познакомиться с Яншиным помогло стечение обстоятельств. В одной школе с Андреем училась Надежда Киселева — первая красавица, происходившая из цыганской семьи. Неудивительно, что со временем она оказалась в цыганском хоре Егора Полякова, где выступала под псевдонимом Ляля Черная. Однажды Андрей встретил однокашницу на улице под руку с молодым человеком, которого она представила как своего мужа. Это и был Яншин. В свою очередь, школьного товарища Ляля отрекомендовала как знаменитого футболиста. Старостин был немедленно приглашен в гости и провел незабываемый вечер. Собралась компания — художник Петр Кончаловский, Иосиф Раевский, Борис Ливанов. Звучали то стихи, то романсы, хозяйка танцевала — в общем, расходились уже под утро.

Общение с Яншиным заставило Андрея задуматься о многих вещах, на которые он прежде не обращал внимания. Например, достигнув первых больших успехов в футболе, считал, что не нуждается в подсказках авторитетов. А вот артист всегда рассказывал, что с почтением прислушивается к «старикам» театрального мира, прежде всего к Константину Сергеевичу Станиславскому. Кстати, к Андрею друг любил обращаться не по имени, величая его Мастером.

Яншин был страстным игроком, причем его занимала не сумма выигрыша, а процесс борьбы, будь то бильярд или шахматы, благо в них ставки необязательны. Сражался в покер с Николаем Асеевым. Видимо, это пришло к нему от матери Александры Павловны, которая и сама была не прочь посоперничать с сыном за карточным столом. Знал толк в лошадях, поскольку и сам пробовал себя в гонках на призы на Московском или Харьковском ипподроме. С Андреем Петровичем их связывал интерес к бегам. Андрей, которого водил на ипподром еще отец, подружился с Павлом Чуенко, сыном Матвея Ивановича. Андрей писал: «Я помнил всех довоенных победителей „Дерби“, начиная с 1922 года, когда после долгого перерыва, вызванного хозяйственной разрухой, Наркомзем восстановил рысистые испытания на Московском ипподроме».

Еще одним местом сбора стал «Кружок друзей искусства и культуры», директором которого был Борис Филиппов. В полуподвале одного из домов в Старопименовском переулке собирались представители столичной интеллигенции — Ираклий Андроников, Алексей Толстой, Василий Качалов. Со временем число площадок только увеличивалось — Дом литераторов, Дом Всероссийского театрального общества, Дом композиторов, Центральный дом работников искусств, Дом ученых, Дом кино… И все это сопровождалось для Андрея новыми знакомствами — с Павлом Марковым, Михаилом Булгаковым.

В начале тридцатых, уже после того, как Андрей демобилизовался из армии и работал директором фабрики «Спорт и туризм», возникла идея — организовать цыганский театр. Он получил название «Ромэн», а художественным руководителем стал Яншин. Неудивительно, что Андрей стал там часто бывать — и на репетициях, и на премьерах. А его знакомство с артисткой Ольгой Кононовой переросло в любовь и создание семьи — правда, поначалу в гражданском браке. Сестра Ольги Александра была до войны замужем за режиссером Платоном Лесли. Отец сестер Николай Григорьевич Кононов впоследствии выкупил у Старостиных домик на Пресненском Валу, и там поселились его родственники.

Вчетвером по одному пути

Братья с юности тяготели к разным видам спорта. Но и с разным успехом. Николай в 18–19 лет был неплохим боксером, по его словам, даже выиграл первенство Москвы в полутяжелом весе среди новичков. А вот Андрей, как выяснилось, для силовых единоборств не годился. Пробовал заниматься борьбой в раздевалке краснопресненского стадиона, в секции бокса при школьно-спортивном кружке, но быстро обнаружилось, что у него нет физических данных. И школьный преподаватель физкультуры Виктор Николаевич Прокофьев, сам выходивший на поле с учениками, посоветовал ему не разбрасываться, а сконцентрироваться на футболе. Увлечение детства — коньки — пригодилось зимой, в соревнованиях по хоккею с мячом. Плавать Старостины умели, но это был не их вид спорта, и, например, когда Николай, Александр и Андрей, уже будучи игроками сборной, сдавали нормы ГТО в открытом бассейне на Москве-реке, их прыжки со стартовых вышек у профессиональных пловчих вызывали смешки. А вот в футболе они достигли значительных успехов.

Двое старших еще успели сыграть за команды Русского гимнастического общества: Николай — с 1917-го по 1921-й, Александр — на год меньше. В 1922-м оба перешли в новый рабочий клуб — МКС, который расшифровывался как Московский кружок спорта. К МКС приобщился и Андрей — на уровне детской команды.

Символично, что один из авторов этих строк ныне работает в редакции газеты «Московская правда», которая, как и редакции других столичных газет и одноименное издательство, располагается в здании, построенном на месте стадиона «Красная Пресня». Братья были в числе тех, кто возводил стадион. Спортивная площадка, в просторечии — «Физичка», здесь существовала и раньше, но с благословения Краснопресненского райкома комсомола ее благоустроили, возвели павильон и трибуны. Энтузиасты вносили личные сбережения, но их было недостаточно, и тогда пришла идея: устраивать благотворительные концерты, сбор от которых шел на общее дело. А на открытие стадиона пришел даже дядя Митя, преодолевший скепсис по отношению к футболу.