Братья по крови - [13]

В голосе полководца сквозила плохо скрываемая досада. Прежде чем продолжить, он провел узловатыми пальцами себе по волосам.

– Разведчики сообщают о наличии двух маршрутов, которыми мог двинуться враг. Трибун Петиллий, прошу сюда карту.

Один из молодых трибунов торопливо подошел со свертком пергамента и расстелил его на деревянном пюпитре возле стола военачальника. Снаружи уже стемнело, и карту освещали два масляных светильника на подставках. Катон напряг зрение, пытаясь с расстояния разобрать детали. Очертания на карте наглядно демонстрировали один из главных недостатков кампании. В то время как береговая линия была очерчена довольно сносно (спасибо отдельной морской службе, действующей из Абоны), внутренние участки карты прорисовывались лишь местами, поверхностно, и то лишь тогда, когда армия при продвижении наносила окружающий рельеф. Видно, такова была преданность местных жителей, что служить римлянам проводниками из них не желал никто, даже за круглую сумму серебром.

Осторий приблизился к карте и ткнул пальцем в мягкий пергамент.

– Эта долина – как раз то место, где мы встали лагерем. Примерно через десяток миль она разделяется… Вот здесь. Одно ответвление уходит в глубь силурийских земель. Другое ведет на север, в направлении ордовиков. Если мы повернем на юг из предположения, что тем же путем направился и Каратак, тогда возобновится все та же пустая беготня по горам. И чем дольше она будет длиться, тем больше он будет напрягать свои источники продовольствия. Силуры и без того уже хлебнули горя со снабжением его орд, да еще и мы опустошаем их селения своими облавами… Эту погоню мы можем продолжать до конца сезона кампании, но существует вероятность, что Каратаку удастся от нас улизнуть, и тогда нам придется возобновить на него охоту в следующем году.

Послышался ропот кое-кого из офицеров, на что Осторий раздраженно поджал губы:

– Тише! Я понимаю ваши чувства насчет того, сколько же еще можно петлять по этим проклятым горам. Но ворчание не даст нам желаемого результата. Мы должны принудить врага к бою. Только так мы уничтожим его раз и навсегда. Вот почему я надеюсь, что Каратак все же повернул на север. Если он, как я подозреваю, намеревается сохранить свое войско в целости, а не растерять всю свою силу в бесцельных шатаниях, то отступит к своим твердыням в ордовикских землях, где у него обильные запасы. Он знает о риске, сопряженном с защитой тех земель, если мы отправимся за ним вдогонку, но одновременно может снестись с бригантами. – Осторий обратился к карте, которая, впрочем, не доходила до мест обитания упомянутого племени, и потому просто взмахнул рукой вверх и направо: – Э-э… Вон там, наверху.

Катон и еще кое-кто из офицеров снисходительно заулыбались, а военачальник опустил руку и продолжил:

– Как вы, вероятно, знаете, среди бригантов есть такие, кто относится к Каратаку с невероятной симпатией. Поэтому нам однажды уже пришлось вмешиваться, чтобы удержать у власти правительницу Картимандую[5]. Ее решение связать себя союзничеством с Римом пришлось не по нраву многим из ее знати, но, по последним сообщениям от лазутчиков, бразды правления она держит твердо. Так что отрадно видеть, как Картимандуя доказывает свою преданность императору. Хотя иначе и быть не может – при той-то сумме золотом, что он выложил ей за лояльность. Хвала богам, что другие женщины обходятся нам дешевле. Впрочем, из того, что я слышу, чем дальше мы лезем в горы, тем выше наши ублажительницы в лагере задирают свои расценки. Так что давайте-ка поторопимся с поимкой Каратака, иначе они разорят мою армию.

Эти слова оказались встречены дружным смехом; Катон, и тот хохотнул.

– Верно сказано, – буркнул вполголоса Макрон. – Хваткие телушки.

Напряжение в шатре несколько спало, а Катон, поглядев на лицо военачальника, уловил у него в глазах расчетливую искорку: минутка легкомыслия способствовала сплочению с офицерами. Полезный инструмент, надо будет учесть при общении с собственными подчиненными.

– Так что, господа, если наши солдаты не хотят прогореть дотла, необходимо выследить и покончить с Каратаком раз и навсегда. Этот человек торчит у нас в боку железным наконечником с того самого момента, как мы ступили на эти земли. – Тон Остория стал более серьезным. – Враг он, надо согласиться, знатный. Лучший из всех, с кем мне выпадала честь сражаться, и многое от вождя такого масштаба можно взять на вооружение. Так что я бы попросил, когда настанет время, взять его живым. Смерть его была бы большим упущением. Если этого человека можно усмирить и приручить, то, я уверен, из него выйдет мощный союзник… Впрочем, я отвлекся. – Он повернулся обратно к карте. – В обе долины я послал разведчиков с приказом установить местонахождение врага. В путь мы выйдем, как только узнаем, в каком направлении двинулся Каратак. Пока же наша армия может в лагере отдохнуть. Используйте время с толком. Пускай люди починят и приведут в порядок всё, что нужно. Присмотрят за своими натертыми мозолями, по возможности отоспятся. Офицерам же я предусмотрел развлечение иного рода. – Осторий снова указал на карту рядом с местом, где встала лагерем армия. – Нынче утром мы миновали эту вот лощину. По сообщению проверившего ее патруля, она тупиковая. Вместе с тем, в ней водится уйма дичи: олени, дикие кабаны… Было бы непростительно упустить такую возможность в ожидании вестей о Каратаке. А потому приглашаю вас всех туда на охоту. Подберите себе хороших лошадей, копья понадежней и присоединитесь ко мне завтра на рассвете возле задних ворот. Ну, так кто со мной?