Братья Кеннеди - [57]

Председатель комитета сенатор Дж. Фулбрайт поинтересовался у Дж. Кеннана, какие пути он усматривает для улучшения положения, Кеннан ответил: «Я всегда инстинктивно чувствовал, что претворение в жизнь рекомендуемого мной возможно только таким правительством, которое горячо в этом заинтересовано и готово приступить к работе».

Фулбрайт: Итак, нужно сильное правительство?

Кеннан: Да, сэр.

Описанные идеи легли в основу подхода Дж. Кеннеди к решающим, по мнению Вашингтона, проблемам, стоявшим перед Соединенными Штатами. Трудно сказать, были ли удовлетворены их авторы. Гелбрейт в своей обычной манере как-то съязвил: «Иногда я с благоговением и удивлением читаю о том, насколько влиятельным меня считают». Профессора были очень довольны – с ними советовались, а президент Дж. Кеннеди вознаградил самых отличившихся: Шлезингер стал его помощником: Гелбрейта и Кениана отправил подальше, услав послами соответственно в Индию и Югославию. Быть может, чтобы не докучали новыми рекомендациями?

Шлезингер оставался при Кеннеди до конца и вовсю развернул государственную деятельность. Внешние атрибуты налицо. Консервативный издатель У. Бакли пригласил Шлезингера вскоре после восшествия Дж. Кеннеди в Белый дом на дискуссию в Бостоне. Бакли так описывал приезд оппонента: «Оп великолепно прибыл в зал, с запозданием на 20 минут, подъехав к зданию с эскортом полицейских машин с включенными сиренами. Очевидно, мистеру Шлезингеру не потребовалось много времени на приобретение королевских привычек».

Но вот с реальным влиянием на политику дело обстояло сложнее. Президент Кеннеди как-то показал посетителю документ, составленный Шлезингером: «Взгляните! Семь страниц через один интервал. И сколько воды. Я бесконечно привязан к этому человеку. У него великолепный интеллект, но в этом случае… – Кеннеди сделал паузу и продолжил: – Он предлагает, чтобы я вел себя как Франклин Рузвельт в 1933 году, но ему никак не приходит в голову, что я не ФДР и сейчас 1963, а не 1933 год, а что подходило для Рузвельта, сейчас не подходит по простой причине – в 1933 году у Рузвельта основной проблемой была депрессия и он мог свободнее вести себя в отношении внутренних проблем, чем я. Кроме того, в 1933 году не было ядерных бомб, ракет, реактивных самолетов и холодной войны».

Публицисту У. Уайту Кеннеди категорически заметил: «Артур Шлезингер не имеет никакого отношения к выработке политики. Он работает там, – президент кивнул в сторону восточного крыла Белого дома, – где нет оперативных ведомств, а вообще он хороший писатель».

Все это обнаружилось со временем. А в 1960 году профессора ожидали великого будущего. Но, уходя с государственной службы в 1963 году, Гелбрейт заявил на одном собрании национального значения: «Тем, кто считает, что они могут наилучшим образом послужить, облагодетельствовав политическую арену своим присутствием, а не осуществлением в жизни своих убеждений, я говорю просто – да, такая жизнь прекрасна, но она похожа на положение статуй воинов в вашингтонских парках – поза полна героики, меч вынут из ножен, но, увы, никакого движения». Опыт, как известно, приходит с годами.

***

Начало было достаточно трудным. Самые различные люди с тревогой смотрели, как Джона Ф. Кеннеди выдвигают на исходные позиции. Выступая по телевидению, пожилая почтенная дама Элеонора Рузвельт изрекла: «Мне кажется, что вам хотелось бы видеть следующим президентом человека, мужество которого при принятии решений бесспорно». Кроме того, вздохнула она, отец Кеннеди «тратит пачками деньги по всей стране и сейчас, вероятно, имеет по оплачиваемому представителю в каждом штате». Сенатор от Орегона У. Морзе, прославившийся прямолинейными суждениями, бросил: «Американский народ должен показать сенатору Кеннеди, что Белый дом никогда не поступит в продажу». Сенатор Б. Голдуотер возвел глаза к небу: «Я искренне боюсь за мою страну в случае избрания Джэка Кеннеди президентом. У парня абсолютно нет принципов, семья Кеннеди имеет только деньги и нахальство». Говорили люди, хорошо известные в Соединенных Штатах.

Ранней весной 1960 года сенаторы Кеннеди и Хэмфри скрестили мечи в штате Висконсин. Первый прилетел с многочисленной родней, его уже ждал на месте легион сотрудников, второй приехал в дешевом автобусе с кучкой сторонников. Кеннеди неутомимо обследовал штат, заверяя всех, что от исхода первичных выборов зависит судьба президентских. Избирателей штата оглушила и ослепила пропагандистская машина Кеннеди. Хэмфри сокрушался: вести кампанию против Кеннеди все равно, что «мелкому торговцу сражаться с универсальным магазином». Намек был прозрачным. На одном из банкетов Кеннеди огласил телеграмму, будто бы полученную от отца: «Дорогой Джон! Не покупай ни одним голосом больше, чем необходимо. Я разорюсь, если придется оплатить стопроцентную победу». Дружный смех.

Кеннеди получил 56 процентов голосов демократов Висконсина. Результат не блестящий.

– Что это означает? – спросила одна из его сестер.

– Это означает, – ответил спокойно и печально Джон, – что нам предстоит проделать все сначала. Мы должны победить во всех этих штатах – Западная Вирджиния и Мэриленд, Индиана и Орегон – на пути на конвент.