Братья Гримм - [33]

«Мы старались сохранить сказки во всей их первозданной чистоте, — писали братья Гримм. — Ни один эпизод в них не выдуман, не приукрашен и не изменен, так как мы стремились избежать попыток обогатить и без того богатые сказочные сюжеты за счет каких бы то ни было аналогий и реминисценций». Но, с другой стороны, они подчеркивали: «Само собой разумеется, что стиль и построение отдельных частей по большей части принадлежат нам».

В подтверждение этого Герман Гримм писал в своих воспоминаниях о творчестве Вильгельма и Якоба Гриммов: «В сознании большинства людей, которые в настоящее время наслаждаются сказками братьев Гримм не как дети, а задумываются над их возникновением, родилось представление, будто они были слово в слово записаны по рассказам:, ходившим среди людей, так что если бы Якоб и Вильгельм Гриммы не опередили собирателей последующих поколений, то эти последние могли бы с точно таким же успехом присвоить эту «народную собственность». В том виде, в каком сказки были преподнесены братьями Гримм народу, они вновь стали народной собственностью лишь постольку, поскольку эти сказки были преподнесены ими. До редакции братьев Гримм они таковыми не являлись».

Поэтому братья Гримм явно поскромничали, когда на титульном листе первого сборника сказок написали: «Собрано братьями Гримм». Лишь в результате обработки братьями сырая руда собранного материала была облагорожена и переплавлена в золото непреходящих ценностей.

В 1812 году, после шести лет напряженного труда, наконец стало ясно, что из собранного материала может получиться приличная книга. Арним, навестивший в это время братьев в Касселе, поддержал их и предложил выпустить книгу немедленно. Позже Вильгельм писал: «Это он, Арним, проведя у нас в Касселе несколько недель, побудил нас к изданию книги! Он считал, что мы не должны долго задерживаться с этим, так как в стремлении к законченности дело может слишком затянуться. «Ведь все написано так чисто и так красиво», — говорил он с добродушной иронией. Он ходил взад-вперед по комнате, читал отдельные страницы, в то время как ручная канарейка, удерживая равновесие изящными движениями крыльев, сидела на его голове и, казалось, чувствовала себя очень уютно в его густых волосах».

Арним связался с издательством Раймера в Берлине. В конце сентября братья направили рукопись издателю. Книгу предполагалось выпустить еще до рождественских праздников. Раймер обещал выплатить гонорар, как только будет продано определенное количество экземпляров. Братьев это устраивало. Вильгельм записал: «Предложение Раймера нам весьма приятно, а его условия для нас вполне приемлемы». Тогда братья и мечтать не могли о втором издании, хотя при всей своей скромности они были убеждены, что подготовили нужную и полезную книгу. С верой в это Якоб писал другу Арниму, когда рукопись была отослана Раймеру: «Получится ценная и интересная книга, я с каждым днем все больше понимаю, какое важное значение эти старинные сказки имеют для всей истории поэзии».

И вот незадолго до рождественских праздников 1812 года Якоб держал только что изданную книгу «Детских и домашних сказок». Один из первых ее экземпляров получил, естественно, Арним с посвящением его жене и маленькому сыну Йоганну Фреймунду. В ответ Арним с благодарностью писал братьям: «Только что получил от Раймера для моей жены вашу книгу сказок. Очень неплохо издана, в хорошем переплете, с золотым обрезом, я бегло перелистал ее и пока припрятал у Савиньи — чтобы вручить на рождество. Большое спасибо вам от моего сына, книга очень приятная, и ее наверняка будут хорошо раскупать».

С тех пор книга сказок каждый год в числе других подарков к рождеству радовала и детей и взрослых. Не устарели сказки и сегодня — их знают во всех странах, их читают, их любят. Пожалуй, здесь будет уместно привести несколько отрывков из предисловия к сборнику, где братья подробно разъясняют смысл своего труда: «Когда буря или другое несчастье, посланное небом, уничтожает все посевы, мы считаем за благо, если возле межи, заросшей живой изгородью из травы и мелкого кустарника, все же осталась нетронутой хоть маленькая полянка и на ней несколько отдельных колосков. Как только засветит ласковое солнышко, они скромно и незаметно пойдут в рост, и ни один серп не сожнет их преждевременно, чтобы заполнить амбары. К концу лета, когда они нальются и созреют, к ним приблизятся нежные и чуткие руки, они соберут колосок к колоску, аккуратно перевяжут и понесут домой с большей осторожностью, чем носят целые снопы; они будут служить пропитанием на всю длинную зиму, может быть, от них останется то единственное семя, которое необходимо для будущего посева. Так было и с нами, когда мы, обратившись к богатству немецкой поэзии прошлых веков, увидели, что от этого огромного богатства не сохранилось ничего, что утерялась даже память о нем, а остались только народные песни да эти наивные домашние сказки. Места за печкой, кухонные плиты, чердачные лестницы, сохранившиеся еще праздники, луга и поля с их тишиной, а прежде всего светлая фантазия как раз и были той живой изгородью, которая оберегала и передавала их от одного поколения другому...