Братва: Век свободы не видать - [79]

— Пока, слава Всевышнему, нет, — почему-то вздохнув, согласился уральский земляк, выбираясь из-за стола. — Пойдемте в номер, Рафаил Вазгенович, сгоняем партийку-другую в нардишки. Не станем ломать нашу вечернюю традицию. Вы, Евгений Михайлович, не желаете составить нам компанию?

— Пожалуй, нет, — чуток подумав, отказался я от заманчивого предложения. — Прогуляюсь по берегу, освою окрестности слегка и заодно вдоволь поглотаю свежего морского воздуха — для легких и пищеварения весьма пользительно.

— Не смею настаивать, — улыбнулся земляк, нисколько не огорчившись. — Тогда до завтра. Заранее желаю спокойной ночи и приятных сновидений на новом месте.

— Вам того же и по тому же месту, — чисто по привычке съюморил я и, прощаясь, раскланялся со своими соседями.

Пологий берег, насколько хватало глаз, представлял собой сплошной песчаный пляж. Впрочем, это был даже не песок, а почти в крупу перетертые временем ракушки. Поэтому цвет здесь был в основном светло-серый, а не обычный желто-золотой.

Со стороны санатория пляж окаймляли пышные пирамидальные тополя и редкие стройные кипарисы с забавными зелеными «метелками» на верхушках. Основной отдыхающий контингент уже благоразумно насытился солнечными ваннами и с пляжа слинял, но оставалась еще довольно солидная людская масса, алчущая хапнуть последние остатки солнечной радиации быстро уплывавшего за горизонт светила.

Усевшись на свободный деревянный лежак, я закурил душистую «родопину», с наслаждением вдыхая табачный дым вперемешку с соленым запахом моря. Надо было подняться в номер и прихватить с собой графин. Впрочем, нет. Окружающий плебс не так бы меня понял, посчитав за банального алкаша. Не станешь ведь каждому быдлу популярно разжевывать, что вполне естественное желание получить «две горошки на ложку» ни о чем предосудительном не свидетельствует, а лишь говорит о моей давней привычке всегда мудро соединять по возможности полезное с приятным.

С наступлением вечера море, озябнув видать, начало эгоистично стягивать с города одеяло теплого воздуха на себя.

Сумерки тут необычайно короткие, как выяснилось. Южная ночь опустилась на землю так же оперативно, как темный бархат занавеса в театре.

Небо здесь значительно ниже, чем на родном Урале. Почти антрацитовое, с яркими вкраплениями крупнокалиберных — с фасоль величиной — звезд. Лепная луна отбрасывала на водный простор прямую узкую дорожку, терявшуюся где-то в морской дали. Так бы и пошел по этой таинственно-прозрачной серебряной тропке в поисках познания Высшего Абсолюта. Но веры у меня еще меньше, чем у апостола Петра — усомнившись, махом провалюсь под воду, как и он, бедолага. Меня-то спасать будет некому — Иисуса поблизости не наблюдается, к сожалению. Вокруг одни жирные нувориши, их домочадцы и прихлебатели. Святости в окружающих самодовольно-тупых мордах ни на грош не просматривается — хоть в телескоп их разглядывай до опупения или Второго Пришествия.

Культурно выкопал пальцем маленькую ямку и скромно похоронил в ней свой окурок. Признаться, завирально-оригинальные идеи «Гринпис» и разных других экологов-чистоплюев частенько находят некоторый отклик в одной из ячеек моей многогранной души. Я ведь с детства чистой воды романтик по глубинной сути. В натуре.

Мне уже немного прискучило любоваться ожившими картинами Айвазовского, и я отправился восвояси, на четвертый этаж санаторного здания.

Поднявшись к себе в номер, сразу посетил лоджию, с искренним удовлетворением отметив, что соседи — люди весьма интеллигентные и с понятиями — никто из них не покусился на графин, бесхозяйственно забытый мною на столике. Правда, вина в нем осталось самый децал — пара стаканов, не более того.

Из соседнего номера явственно доносился азартный стук игральных фишек, но навещать заядлых нардистов я посчитал необязательным. Во-первых, мы уже простились до завтра, а во-вторых, спать хотелось — просто спасу нет. Умаялся я за последние дни, как спринтер в конце дистанции.

Темпераментная Марго времени на отдых и благотворный сон отпускала мне очень скупо. Чувственная юность в любви до безобразия эгоистична, как в очередной раз имел возможность воочию убедиться.

Вспомнив о милой проводнице, я выудил из дорожного баула легко умещающийся на ладони миниатюрный магнитофон «Сони-компакт» и прослушал на сон грядущий тайно сделанную накануне запись, состоящую из бессвязных стонов и сладострастных вскриков. Имею такую маленькую и простительную слабость — незаметно для партнерши засовывать включенный диктофон под кровать или в иное укромное местечко, а затем слушать на досуге отпечатавшиеся на пленке забавные звуки сексуального пиршества. Обожаю, признаться, это дело. У меня уже довольно приличная коллекция подобных кассет в Екатеринбурге насобиралась. Целая фонотека, можно сказать смело без лишней глупой скромности.

Насладившись приятными воспоминаниями и приговорив «ночной колпак» — бокал «Виорики», я принял на кровати горизонтальное положение и почти моментально отключился.

3

Меня нахально трясли за плечи, словно я дуб, с которого хотят получить спелые желуди. Ну лесных орехов не обещаю, а вот свинцовыми запросто могу одарить наглеца.