Братва. Пощады не будет - [3]

В глубине аллеи, в тупичке под шатром дикой акации, находилась скамейка. Но давно облюбованный мною уютный уголок оказался нахально захвачен неизвестной компанией.

Четверо парней, моих сверстников, шпилили в карты, а пятый, рыже-пегий детина лет двадцати, равнодушно-скучающе следя за ходом игры, наигрывал что-то на гитаре, почти сплошь покрытой западными наклейками бесстыдно оголенных девиц в явно вызывающих позах.

– Подойди-ка, пацан! – сказал один из играющих.

Я послушался.

– Ты чего, не в курсях, желторотик, что это место лично нам принадлежит и чужакам здесь очень вредно для здоровья? – явно издеваясь, оскалился игрок.

– Во-первых, не в курсях, а во-вторых, это мое место! – Я сбросил на землю свой школьный ранец, с какой-то даже веселостью чувствуя, как привычно напряглось тренированное тело. Я отлично понимал, что драки не избежать – они сами нарывались. Но нисколько не боялся – меня не напрасно считали в классе специалистом по мордобою. Я никогда не отказывался от схватки, воспринимая ее таким же видом спорта, как бокс или карате.

– Отвяжись от малыша, Серый! – явно подначивая, сказал гитарист. – А то он тебя размажет, а нам отскребать придется!..

Серый, мерзко усмехаясь, встал со скамейки:

– Это мы щас будем поглядеть, кого отскребать придется!..

Но он даже не успел сделать замах для удара, как я применил свой коронный прием: левой в солнечное сплетение, а правой – снизу в челюсть. Мой самонадеянный противник отлетел к скамейке и рухнул под ноги своим ошарашенным приятелям. Попытался подняться, надсадно выплевывая ругательства, но не смог и опять уткнулся разбитой мордой в траву.

На ближайшее время он стал уже не опасен.

Игроки несколько мгновений ошалело глазели то на своего поверженного товарища, то на меня, а затем без слов кинулись на победителя. Лишь парень с гитарой остался на скамейке, со странной улыбкой наблюдая происходящее.

Первому из нападавших крупно не повезло. Защищая живот, он по-глупому открыл шею, и я не преминул этим воспользоваться. Короткий скользящий удар ребром ладони, и атакующий, хватая ртом воздух, повалился кулем на землю.

Второй нападавший, не рискуя вступать в ближний бой, пнул меня в пах – подлейший прием, которым я никогда не пользовался. Невыносимо резкая боль скрючила меня пополам, и, получив новый удар ногой, теперь уже в голову, я упал.

«Все», – неожиданно равнодушно подумалось мне. Сил сопротивляться и даже кричать уже не осталось.

– Ша! Кончай свару! – внезапно вмешался гитарист. – Помогите ему встать!

Явно неохотно ребята повиновались.

Меня, грубо залапав, усадили на скамью.

– Займитесь Дантистом!

Дантист, невысокого роста кряжистый парень с калмыцки раскосыми глазами, сидел на земле и обеими руками старательно растирал себе шею. Ему помогли принять вертикальное положение.

– У-у! Падла! – прохрипел-просипел Дантист.

В руке он сжимал тяжелый медный кастет.

– Убери, идиот! – скользнул по нему пренебрежительным взглядом гитарист.

Дантист сразу как-то весь съежился, обмяк. Кастет скользнул в карман.

– Так-то лучше. Сбегай-ка в гастроном за водярой. Тяжкий грех не вспрыснуть такое славное знакомство с современным Гераклом!

Дантист, вмиг повеселев, ушел.

– Давай знакомиться. Жора, по прозвищу Артист! – протянул руку гитарист.

– Евгений, по прозвищу Женя! – я улыбнулся и искренне ответил на рукопожатие, понимая, что если бы не он, то не миновать мне вынужденного отдыха в травматологической клинике. – Выношу благодарность Жоре за своевременное вмешательство от имени и по поручению моей школы и любящей семьи!

Артист захохотал, обнажив крупные лошадиные зубы. Видя это, засмеялись и остальные ребята. Больше всех старался в усердии Серый, чей хохот мощными раскатами разносился под деревьями, почти покрывая и подавляя все другие звуки.

– Сергей. Можно попросту – Серый, – представился он и, явно дурачась, поклонился.

– А это братья Бобровы, – небрежно кивнул Артист на двоих очень похожих ребят, с широко распахнутыми, словно постоянно чему-то удивляющимися, карими глазами.

Появился Дантист. Из карманов брюк у него торчали два зеленых бутылочных горлышка. Встретили Дантиста, а вернее его алкогольную ношу, коротким троекратным «ура!».

Откупоренные бутылки пошли путешествовать по кругу.

– Глотни, Джонни! – протянул мне водку Артист.

Чтобы не оказаться мишенью всеобщих насмешек, я не отказался. Вскоре бутылки, уже пустые, валялись в кустах акации.

С непривычки в мозгах моих бродил тяжелый дурманный туман, навевая дрему.

Раскрасневшийся Дантист по-приятельски положил руку на мое плечо, видно, полностью предав забвению недавний инцидент между нами.

В парке начинало заметно темнеть. Обессиленные за день, косые лучи солнца освещали уже лишь верхушки тополей.

– Нам пора, – словно извиняясь, сказал старший из братьев Бобровых, – а то тетка хай поднимет.

– Топайте, топайте, детки малые! Вам уж давно пора в постельку бай-бай. И не забудьте шевельнуть извилинами над моим предложением! – улыбнулся-оскалился Жора Артист. – А мы пока еще не в силах оставить столь высокий кайф – вдыхать вечернюю прохладу.

– Я тоже пойду, – заявил я, глянув на часы. – Все уроки уже давно закончились.