Братство волка - [56]

Он ждал, освещаемый последними лучами, под чистым безоблачным небом, цвет которого плавно переходил из нежно-голубого в глубокий фиолетовый, с едва заметным сиреневым оттенком. Опустившийся на землю сумрак скрыл из виду гранитный крест, в двух шагах от которого сидел волк. Зверь насторожился.

Недвижимый, он терпеливо ждал их прибытия. Его уши стояли торчком, а пристальный взгляд был прикован к тропинке, вьющейся вдоль склона, который обрывался там, где проходила ухабистая дорога, похожая на шрам среди зарослей травы. Наконец он почувствовал, как земля задрожала от стука копыт, и услышал щелканье уздечек, но продолжал сидеть не шелохнувшись. В его глазах отражался огненный диск заходящего солнца.

Мани выехал вперед, за ним следовал шевалье, и, наконец, показался третий всадник, Тома д'Апше.

Они проделали долгий путь. Об этом свидетельствовала и тяжелая поступь лошадей, и мятая, пыльная одежда всадников. Плечи уставших мужчин были опущены, а на лицах застыло суровое выражение.

Если эти несколько месяцев никак не изменили Тома д'Апше и Мани, то Грегуар выглядел более мрачным, чем прежде. Черты лица шевалье стали более жесткими, скулы заострились, взгляд казался холодным и слишком пристальным, как будто он старался не пропустить даже мельчайших деталей, находящихся в его поле зрения.

Они вернулись.

Стоял весенний вечер. В деревне говорили, что именно благодаря маркизу Тома д'Апше Грегуар де Фронсак и его смуглолицый товарищ возвратились в Жеводан. И это было правдой, хотя Тома, несмотря на весь свой талант убеждения, не смог бы достигнуть цели, если бы не одно письмо.

Они вернулись сюда, чтобы начать войну и выиграть ее.

Мани остановился первым. Позади него замерли и два других всадника. Лошадь маркиза, почуяв волка, коротко фыркнула от неожиданности и немного подалась в сторону, вынудив Тома, который, впрочем, один из всей троицы испытывал некоторое неудобство при появлении волка начать успокаивать ее, похлопывая по шее. Его спутники оставались неподвижными, их серьезные лица были исполнены суровости, и молчание, воцарившееся между ними, – которое они разделяли также и с волком, – становилось почти невыносимым. Затем зверь поднялся, встряхнулся и, лениво развернувшись, спокойно удалился.

– Неужели он ждал нас? – спросил Грегуар, когда волк скрылся в густом подлеске.

Мани кивнул в знак согласия.

– Он нам поможет, – уверенно произнес он. – Именно поэтому он пришел сюда.

И они поехали дальше, а Тома д'Апше, открыв рот, так же беззвучно закрыл его, вспомнив слова Грегуара на набережной в порту Нант, где шевалье совсем уже собирался сесть на корабль. Он вспомнил, что сказал Грегуар по поводу письма, из-за которого он решил вернуться в Жеводан вместе с Мани, чтобы снова, уже в последний раз, провести эту охоту. Маркиз посмотрел на Мани, остро ощущавшего присутствие духов рядом с ними, и еще раз на Грегуара, который готов был подтвердить, что эти духи действительно существуют…

В этот весенний вечер Грегуар де Фронсак и его компаньон, индеец из Нового Света, вернулись. Назад, в горы их привели Тома д'Апше и письмо.

В нескольких лье от Сент-Шели тропа сворачивала в сторону – точнее, от нее ответвлялась едва различимая тропинка, которая вела на юг.

На этой развилке Грегуар покинул своих спутников. Проводив его взглядом, они направились в сторону Сент-Шели, и на этот раз Именно Тома шел первым.

* * *

Холодным пасмурным днем Грегуар де Фронсак покинул эти места в составе свиты Ботерна и в сопровождении нескольких драгунов, еще сновавших тут и там. Во главе колонны ехала карета, накрытая балдахином, под которым было закреплено чучело побежденного Зверя, и за время их пути в Париж огромное количество людей видели этот странный экипаж.

Однако к концу дня, того самого дня, когда официально было объявлено о смерти Зверя, этого монстра видели в окрестностях Малзье, где он загрыз мальчика, а затем напал на пастуха в Прюньере, растерзал ребенка в Лажо и девочку-пастушку в снегах Ла Флажеоля. Затем он обезглавил молодую девушку в Вашелери и убил двух детей в окрестностях Лорсьера. Зверь бродил в окрестностях Жеводана, свободно перемещаясь из одного конца в другой, и никто его уже не ловил. Единственную угрозу ему составляли охотники и вооруженные вилами и палками крестьяне. Теперь он убивал с удвоенной силой, несмотря на то, что посланник короля объявил Зверя мертвым, а его труп везли в Лувр, чтобы представить взору его величества Людовику.

Ни во «Французской газете», ни в «Авиньонском курьере» не упоминалось о несчастных жертвах, лишь один раз смерть детей списали на нападение бешеных собак. О Звере больше не было написано ни единого слова.

Монстр был мертв, поскольку такова была воля короля.

Грегуар вряд ли когда-нибудь смог бы забыть день презентации ужасного чучела королю. Как и ожидалось, Ботерн высказал ему особую благодарность за исследования и проделанную в ходе них работу, за сознательность и «роль, которую сыграл шевалье в решении этой проблемы».

Посреди огромного зала, отделанного белым мрамором и обставленного роскошной мебелью, на специально отведенной площадке, декорированной булыжниками находилось огромное количество чучел животных: волков и лисиц, диких кошек и прочих хищников. И конечно же, в центре этой выставки поместили Зверя, который словно был не в силах отвести стеклянные глаза от своего создателя-фальсификатора. В зале торжественно звучал голос Ботерна: