Братство волка - [14]

Это было похоже на трусость, но Роланд промолчал.

— Да, — сказал барон Полл. — Я-то знаю, о чем ты подумал. Но сражаться придется без меня. До последнего боя, когда двое моих Посвященных погибли, у меня было два дара метаболизма. Я слишком стар и толст для настоящей битвы. И оружие помогло бы мне в бою не больше, чем женские побрякушки.

В словах его прозвучала горечь. Барону и самому хотелось на север. Выглядел он лет на сорок. Но если Посвященные были у него десять лет, значит, на самом деле ему сейчас не больше двадцати. Как Роланду.

— Разве обязательно биться под Каррисом, — сказал Роланд. — Врага можно встретить где хочешь. Едем вместе.

— Ха! — грубо рявкнул барон Полл. — В Гередон, за восемьсот миль? Если тебя не волнует ни свое, ни мое здоровье, пожалел бы хоть бедных лошадей!

— Пусть сокровища отвезут слуги. Этой охраны достаточно.

— Ага, а жена потом проест мне плешь — она у меня черт знает какая сварливая! Радж Ахтена рассердить не так страшно.

Из дверей вышла служанка и ловко изловила одну из копавшихся в грязи кур.

— Ну-ка пойдем со мной. Лорд Коллинсворд желает завтракать только в твоей компании.

Она свернула курице шею и на ходу принялась ощипывать перья.

Тем временем рыцари с юга въехали в деревню и спешивались у конюшни. Видимо, они собирались передохнуть, узнать свежие новости и покормить коней.

Мальчик подвел лошадь Роланда, и тот дал ему мелкую монетку и вспрыгнул в седло. Лошадь хорошо отдохнула и была весела. Это была крупная молодая кобыла, рыжая с белыми бабками и белым пятном на лбу. Прохладное утро и предстоящая быстрая скачка ее только радовали. Роланд двинулся по дороге через поля, укрытые дымкой тумана, сквозь которую слабо просвечивало солнце.

В нос попал пепел, и Роланд чихнул. Где-то впереди на севере была армия Радж Ахтена — армия, в которой были Неодолимые, колдуны, великаны Фрот и страшные боевые псы.

Он невольно подумал, как несправедлива иногда бывает жизнь. Бедная курица на постоялом дворе за секунду до смерти и не догадывалась, что умрет сегодня.

Роланд ехал, поглощенный невеселыми мыслями, и вздрогнул от неожиданности, когда сзади вдруг послышался стук лошадиных копыт.

Он оглянулся, от души надеясь, что его догоняет не разбойник и не убийца. Сквозь густой туман ничего было не разглядеть.

Свернув в поле, он потянулся было за мечом, но в эгот момент сквозь туман проступила фигура огромного всадника.

Это был барон Полл.

— Вот мы и встретились! — вскричал толстый рыцарь, рискованно гарцуя на своем скакуне. Тот испуганно озирался, выкатив глаза и прижимая уши, словно опасался, что хозяин вот-вот даст ему хорошего пинка.

— Не поехал на юг? А как же твои драгоценности? — спросил Роланд.

— К черту драгоценности. Что до меня, то пусть их хоть слуги сопрут. А потом разбираются с моей мегерой! — проревел барон. — Ты был прав. Чем стать разжиревшим стариком, лучше умереть молодым, пока кровь в жилах горяча.

— Я этого не говорил, — возразил Роланд.

— Тьфу! Это сказали твои глаза, приятель. Роланд вложил меч в ножны.

— Что ж, коль глаза мои так красноречивы, пожалуй, дам-ка я отдых своему непослушному языку. И направил лошадь вперед, в туман.

Глава 3 Праздник Урожая

Миррима проснулась на рассвете со слезами на глазах. Смахнула и удивилась, что за странная меланхолия охватывает ее по утрам вот уже три дня. Даже самой себе она не смогла бы объяснить, почему во сне плакала.

Причин для этого не было. Наступал последний день Праздника Урожая, великого торжества — самый счастливый день в году.

И перемены, которые произошли в жизни Мирримы за последнее время, тоже нельзя было назвать неудачными. Ночевала она теперь не в лачуге под Баннисфером, а в собственной комнате в Королевской Башне замка Сильварреста. Ее муж довольно состоятельный рыцарь, и всего через три дня, проведенных в замке, она подружилась с молодой королевой Иом Ордин. Сестры и мать переехали вслед за ней в замок и живут теперь в башне Посвященных, где за ними хороший уход.

Если причины для чего-то и были, то только для радости. И все же Мирриму мучил страх, будто судьба уже занесла над ней карающую руку.

Из окна, от Башни Посвященных, доносилось пение Способствующих. Не одна тысяча человек явилась сюда на прошлой неделе, чтобы предложить королю силу, ум или жизнестойкость. Однако Габорн, Связанный Обетом, поклялся не принимать дары, если их отдают неохотно, и до сих пор не взял себе ни одного дара. При дворе стали бояться, что он и вовсе откажется от старого обычая, но другим принимать дары новый король не запретил.

Запас форсиблей в замке Сильварреста казался бесконечным, и Главный Способствующий вместе со своими учениками трудился денно и нощно целую неделю, однако в Башне Посвященных оставалось еще достаточно места, дабы восстановить уничтоженную армию королевства.

В дверь тихо постучали, и Миррима, повернув голову на атласных простынях, взглянула на окно эркера. Там за стеклами витража, на котором был изображен зеленый плющ и воркующие голубки на голубом фоне, едва брезжил рассвет. Она догадалась, что именно этот стук ее и разбудил.

— Кто там?

— Я, — ответил Боринсон.