Братство охотников за книгами - [62]

Лоренцо сомневался, что Иерусалим согласится заплатить столь высокую цену и помочь знаменитым союзникам выйти из затруднительного положения. В конце концов, Медичи достаточно могущественны и выпутаются сами. Отношения между Римом и Флоренцией всегда были непростыми, порой весьма натянутыми, но никогда — открыто враждебными. Лоренцо задавался вопросом, почему архиепископ решил разыграть именно эту карту. Неужели папский престол вдруг почувствовал силы для наступления? Или же, напротив, ощутил угрозу и решил прибегнуть к шантажу?

Молодой человек преклонил колени и пообещал в скором времени вернуться с ответом. Прощаясь, прелат запечатлел на лбу юноши поцелуй.

*

В сопровождении двух послушников Лоренцо шел по длинному коридору к выходу из дворца. Он думал о книготорговце и молился о его стойкости. Он всегда чувствовал, что между его дедом и Федерико существует тайное соглашение. Еще совсем ребенком он, смирно сидя в углу большой библиотеки, слушал их долгие разговоры. Рассматривая книги, мужчины забывали о его присутствии. Властный Козимо говорил мягким, почти детским голосом. При виде каждого переплета старик радовался, изумлялся любому завитку в рукописи, вслух декламировал отрывки из «Илиады» или «Басен» Эзопа, с восторгом описывал детали гравюры. Он знал, что внук слушает, наблюдает, но делал вид, будто не замечает его. Он хотел передать свою страсть Лоренцо, не навязывая ее, постепенно и осторожно заманивал его в чудесный мир чернил и бумаги. Порой Козимо и Федерико понижали голос, о чем-то тихо шептались, внезапно становясь серьезными. Посещения книгопечатника были окружены тайной, волшебством. Иногда Федерико пропадал на много месяцев. Получив известие о его возвращении, Козимо радовался. Бросив все дела, он шел встречать торговца и торжественно шептал на ухо внуку: «Он прибыл со Святой земли!»

Оказавшись на улице, Лоренцо обвел глазами здания, окружавшие большую площадь. В каком из них находятся помещения для пыток? Он прислушался. Воробьиное чириканье, стук копыт по мостовой, звон колоколов Святого Петра заглушали крики людей в застенках.

Слабый свет масляной лампы еле освещал небольшую пещеру. Пастух-ессей остался стоять у входа, иногда он оборачивался и вглядывался в темноту. Гамлиэль и Авиафар сидели за маленьким столиком. Франсуа стоял рядом, спрашивая себя, должен ли он преклонить колени или даже пасть ниц. Он дрожал от волнения. Айша сидела прямо на земле, сама не понимая, что ее так изумляет. Она ощущала напряженность момента и смятение Вийона.

Авиафар открыл железную шкатулку и достал драгоценный манускрипт. Не очень понимая, как надлежит обращаться с таким сокровищем, он держал его на вытянутых руках, словно приношение. Гамлиэль развязал веревку из тростника, которой был обмотан свиток. Раввин довольствовался кратким осмотром и вновь завязал веревку. Авиафар тут же поместил рукопись обратно в шкатулку, облегченно вздохнув: ему удалось выдержать испытание.

— Надо будет обернуть шкатулку тряпками. Мятыми, не слишком чистыми. Чтобы не вызывать излишнего любопытства.

Вийон стоял оглушенный. Гамлиэль не позволил ему даже дотронуться до манускрипта. Он смотрел на шкатулку, негодуя в душе, что с реликвией обращаются столь небрежно. Но больше всего его возмущало то, что этому сокровищу предстояло стать разменной монетой.

— Ваша дружба с Медичи дорого стоит.

— Это моральные обязательства, мэтр Вийон. И еще надо выиграть время. Рукопись будет добираться до Италии морем не менее трех недель. А мы пока…

— А пока эта капитуляция — опасное признание с вашей стороны.

— А еще свидетельство нашей силы. Церковь всегда опасалась, что записи первосвященника Анны будут опубликованы до того, как она сама с ними ознакомится.

— Ну что ж, теперь ей известно, кто ими владеет. Возможно даже, где они находятся!

По лицу Франсуа пробежала судорога, он был в ярости.

— Такое осквернение святыни оправдает любой призыв к новому Крестовому походу. Или очередное жестокое преследование еврейских общин. Последние слова Христа не должны стать ни предметом гнусной торговли, ни ставкой в борьбе.

— А может, они вновь спасут наш народ от гнева Рима.

Франсуа замолчал. Значит, Спаситель опять будет распят? А ему, Франсуа, предстоит стать новым Иудой?

Гамлиэль обернул шкатулку ветхими тряпками, которые подал ему Авиафар, и обмотал потрепанной пеньковой веревкой. Пакет выглядел вполне безобидно и не должен был привлечь внимание таможенников или вызвать вожделение у матросов. Везти его будут простые священники в грубой монашеской одежде. Без охраны. Раввин утверждал, что нашел идеальных исполнителей, надежных и верных, которые говорят на нескольких языках и, хотя выглядят весьма скромно, умеют вести себя в обществе. Еще они достаточно проворны, чтобы не попасться разбойникам и избежать ловушек папского двора.

Франсуа было известно, что многие клирики из монастыря бегло говорят по-итальянски. И прекрасно знают церковную латынь, которая в ходу в Ватикане. В отличие от отца Поля, простого деревенского кюре, большинство — из хороших семейств. Есть среди них младшие сыновья дворян, дети торговцев, разорившихся банкиров. Однако Вийона удивляло, что братство собирается доверить подобную миссию монахам-христианам, а не охотникам за книгами, куда более искушенным и преданным общему делу.