Братство Майкрофта Холмса - [87]

Макмиллана не посещали мрачные мысли. Он объявил, что прекрасно провёл вечер в ресторане, общался с другими пассажирами и, как подобает джентльмену, сыграл пару робберов в вист, выиграв немного денег. Он был рад тому, что опять находится на твёрдой земле, и был бы не прочь провести здесь ещё несколько часов.

— Когда мы попадём в Мец, то сможем чувствовать себя в такой же безопасности, как на английской земле, — убеждённо заявил он.

— Надеюсь, что вы правы, сэр, — ответил я, расставляя многочисленные чемоданы и баулы, чтобы отправиться на вокзал. Меня не покидала мысль о том, что в Англии находится Викерс, который отправил меня сюда.

— Мне всегда нравился Страсбург, — сказал Макмиллан, глядя в окно. — Он такой… такой европейский. Ни в Англии, ни в Шотландии нет ничего подобного. — Тут его внимание привлекли тяжёлые облака. — Сегодня будет сильный дождь. Это может задержать нас в пути. — Он в раздражении скривил рот.

— Это возможно, сэр, — согласился я, стараясь не смотреть в небо.

— Наши охранники, наверно, уже ждут нас, — с лёгким вздохом сказал он после затянувшейся паузы.

— Это была мудрая предосторожность с вашей стороны, нанять их, — сказал я как можно беззаботнее. Но меня всё сильнее охватывало дурное предчувствие. Напрасно я уговаривал себя, что это только реакция на потрясения последней недели, что это из-за них я стал таким впечатлительным и волнуюсь без видимой причины.

— Вы хорошо спали, Джеффрис? — спросил Макмиллан. В его голосе неожиданно для меня прозвучало сочувствие. — У вас сегодня мрачный вид. Может быть, вас опять беспокоит рана на лбу? Если хотите, пока мы в Страсбурге, можете обратиться к врачу. Пусть он посмотрит, не воспаляется ли ваша рана.

— Спасибо, хорошо, — ответил я, ощупывая шрам. Он начал затягиваться и зудел. — А рана уже заживает.

— Из-за неё вы можете показаться кому-нибудь проходимцем, — неодобрительно заметил Макмиллан. — Но я готов считать это почётным шрамом. Эта пуля могла повлечь куда большие беды, нежели клочок кожи, содранный с вашего лба.

— Несомненно, сэр, — согласился я, вспоминая, что она пролетела совсем рядом с Майкрофтом Холмсом.

Макмиллан, конечно, не мог прочесть моих мыслей. С присущим ему высокомерием он похвалил меня:

— Хорошо, что вы понимаете это, Джеффрис. Похоже, что вы сможете довольно долго прослужить у меня.

Я был не в силах заставить себя поблагодарить его за эти слова, а лишь скованно поклонился и продолжал осматривать багаж. Его следовало отвезти на вокзал и погрузить в поезд, который отправлялся в Мец в десять сорок пять и должен был прибыть на место спустя десять часов. Капрал Хирш заверил нас в том, что Макмиллану выделено купе, а в вагоне будут только сам Макмиллан, охранники и я.

У входа в гостиницу стоял шарабан, запряжённый парой крупных угловатых ганноверских лошадей; они уже обросли длинной неопрятной зимней шерстью. Кучер был похож на своих коней: высокий, широкоплечий, крепкий человек. Он сильно хромал. Украшенное большим шрамом лицо скрывала низко надвинутая мятая шляпа. Он быстро говорил на ужасной смеси немецкого и французского языков с таким странным гортанным акцентом, что в первое мгновение я испугался, что не смогу его понять. А он быстро уложил багаж в повозку и ловко закрепил его множеством широких ремней.

— Ты быстро позвать сюда этот хлыщ иностранец, — приказал кучер. По крайней мере, мне послышалось именно так.

— Мне кажется, что его назначили сопровождать нас, — сказал я, подавая пальто Макмиллану. — Он поедет с нами в поезде и обеспечит нам переезд из Гента до самого корабля. — Такое обслуживание показалось мне странным, и я пожал плечами. — Он говорит, что уже занимался такими делами. Во всяком случае, так я понял. Когда он быстро говорит, понять его почти невозможно, этот диалект…

— Так говорят все крестьяне, — сообщил Макмиллан. — Наверно, бывший солдат, судя по вашему описанию. Из тех, кому приходится служить, чтобы не умереть с голоду. — Взмахнув рукой, он прекратил обсуждение вопроса. — Ладно, пойдёмте. Нужно продолжать свою миссию.

— Конечно, — согласился я, распахнув перед Макмилланом дверь гостиницы. По нескольким широким ступеням мы спустились к поджидавшему шарабану.

Я придержал дверцу, подождал, пока Макмиллан усядется, запер её, вскарабкался наверх и сел на сиденье, обращённое назад.

Возница уже сидел на козлах и приветствовал нас, взмахнув кнутом, прежде чем прикрикнуть на свою упряжку. Экипаж мягко покачивался на рессорах, кучер оказался искусным, и мы покатили на вокзал. День был тихим, народу на улицах было немного. Носильщики на вокзале уже ожидали нашего приезда и сразу же принялись за работу. Наш вагон стоял в стороне, охранники, прибывшие на вокзал раньше нас, заняли свои посты, как только мы вошли в вагон. С помощью кучера багаж молниеносно погрузили, и вскоре мы уже двигались в направлении Меца.

Из дневника Филипа Тьерса

М. X. всё ещё находится рядом с Г. и Макмилланом, но его утренняя телеграмма вселяла опасения, что одного изменения маршрута будет недостаточно, для того чтобы воспрепятствовать стремлению Братства обратить в прах всё, что удалось достигнуть при помощи этого Соглашения. М. X. смог заметить вчера двоих шпионов среди пассажиров поезда, которым едут Макмиллан и Гатри, и опасается, что сегодня их будет больше, ведь чем быстрее Макмиллан приближается к Англии, тем активней Братство будет стараться нейтрализовать его. М. X., конечно, вызвал бы в Мец поезд «Меркурий», чтобы без задержек доставить всех на побережье, но это неминуемо привлечёт нежелательное внимание врагов. Ведь быстроходный поезд представляет собой ясно различимую движущуюся цель, хотя М. X. убеждён, что Братство сейчас поостережётся прибегать к действиям, могущим «засветить» его. Он утверждает, что на Макмиллана возложена гораздо большая ответственность, чем он считал вначале, и поэтому он намеревается сопровождать Г. и Макмиллана на всём протяжении их пути в Англию, так как никто не сможет лучше него справиться с этой задачей. Ещё просил передать свои поздравления Эдмунду Саттону, поскольку уверен, что Г. до сих пор не смог узнать его в нынешнем образе, и это очень забавляет М. X.