Братство Майкрофта Холмса - [30]

Если вор украл что-либо из документов Адмиралтейства, будет просто ужасно. Поэтому М. X. сказал, что отложит свой отъезд на континент до тех пор, пока этот вопрос не выяснится. Он послал записку и Эдмунду Саттону, чтобы тот не приходил сюда по меньшей мере до вечера, но был готов явиться по первому требованию, как только всё станет ясно. «Запомните мои слова, Тьерс, — сказал он, — Гатри направляется навстречу куда более серьёзной опасности, чем я думал в пору его отъезда. И чем дольше мне придётся задержаться здесь, тем больше возрастает опасность».

Матери всё хуже и хуже. Она не в состоянии ничего есть, а то небольшое количество воды, которое удаётся влить ей в рот, не сможет долго поддерживать её существование.

ГЛАВА 8

Я испытывал чрезвычайно странное ощущение: будто плаваю, причём не в горячей мыльной воде, как бы парю в воздухе. В ванной комнате стоял какой-то резкий горьковатый запах: собираясь влезть в воду, я подумал, что его источает ароматическая соль. Теперь же до меня стало доходить, что этот аромат не столь безобиден. Голова казалась огромной, как воздушный шар, и такой же лёгкой, а зрению мешало ещё что-то, кроме клубов пара, поднимавшихся к потолку. Всё, что попадало в поле моего зрения, было окружено радужными кольцами. Очевидно, при каких-то иных условиях я счёл бы это зрелище приятным, но только не теперь. В глубине моего сознания родилась паника, она росла вместе с ощущением беспомощности, словно я пытался звать на помощь сквозь подушку, которой меня стараются задушить. Но всё моё тело было исполнено непреодолимой слабости, вытеснившей все желания и даже самую возможность двигаться: казалось, мой мозг существует совершенно независимо от тела. Голова лежала на краю ванны, и лишь то, что вытянутые ноги упирались в противоположный край, мешало мне соскользнуть в воду с головой с риском захлебнуться.

Но на этот счёт мне, похоже, можно было не опасаться. В комнате послышались тяжёлые шаги, а затем я почувствовал, как сильные руки взяли меня за плечи и подтянули повыше, так что моя голова и шея оказались над водой.

— Вам пора просыпаться, — сказал мужской голос с ярко выраженным немецким акцентом. — Пришло время немного поболтать, дружище.

Я попытался сфокусировать зрение своего единственного открытого глаза. Тщетно; мне удалось рассмотреть лишь несколько цветовых пятен, полускрытых клубами пара. Положение, в котором я оказался, представлялось кошмарным, поскольку я был не в состоянии собраться с силами, чтобы оказать хоть какое-нибудь сопротивление.

— Вы гонец от мистера Викерса, не так ли? — спросил обладатель немецкого акцента.

Мой язык казался распухшим и неповоротливым, как комок ваты, и мне пришлось напрячься, чтобы произнести:

— Да.

— И вы по его поручению направляетесь в Германию, не так ли? — Он говорил медленно, тщательно выговаривая слова. Если бы не это, я оказался бы не в состоянии понять его, так как в моих ушах раздавался непрерывный гул, напоминавший морской прибой.

— Да, — ответил я после паузы, показавшейся мне бесконечной. Я не хотел отвечать этому мерзавцу, напротив, желал бросить ему вызов, но, увы, я находился под действием распылённого в воздухе наркотика и не мог владеть своим телом. Сквозь полудрёму, от которой я всё ещё не смог избавиться, я удивился, почему на допрашивающего меня немца не действует наркотик, которым я был усыплён.

— Вам нужно сделать что-нибудь ещё, не так ли? — с фальшивым добродушием в голосе задал он следующий вопрос.

В этом вопросе скрывался какой-то подтекст, вызвавший у меня тревогу, но в моих мыслях была такая неразбериха, что я не смог уловить её причину.

— Да.

Тут немец отбросил все попытки подделываться под добродушие.

— Что?! — вскричал он, будто подгонял упрямую лошадь.

— Какой-то шотландец, — пробормотал я, пытаясь преодолеть испуг. — Я должен что-то скрыть от этого человека, — вспомнилось мне. — Мне нужно найти его.

— Да, — нетерпеливо сказал немец. — Именно это вы должны сделать для Викерса в Германии, не так ли?

— Да. — Я был доволен тем, что могу отвечать правду, так как внезапно почувствовал, что неудовольствие загадочного немца может оказаться очень опасным для меня.

— Вы должны сделать в Германии что-нибудь ещё? — резко спросил тот.

С непонятной мне самому, но отчётливой тревогой я услышал собственный голос. Тем же безмятежно-дремотным тоном он произнёс: «Да».

— И что же?! — Судя по голосу, человек постепенно приходил в ярость, и страх, владевший мной, несмотря на окутывавшие тело и сознание дремотные облака, стал сильнее.

«Молчи, молчи!» — приказал я себе, но вновь услышал, как мой голос произнёс:

— Попытаться разбогатеть.

То, что я не сказал о своём истинном задании, принесло мне облегчение, и я попытался, насколько это было возможно в моём положении, приложить все силы для того, чтобы это чувство не отразилось на лице.

Неведомый инквизитор окунул меня с головой в воду и держал так до тех пор, пока мне не показалось, что мои лёгкие вот-вот взорвутся. Повязка, похоже, начала сползать с лица, и я никак не мог её поправить. Казалось бы, такая мелочь, но в эти минуты для меня не могло быть ничего важнее. Мне ещё никогда не приходилось терять ориентировку в замкнутом пространстве, тем более в тесной комнатушке. Я, похоже, был не в состоянии определить, где верх, где низ, то есть где воздух, а где вода. И в довершение всех бед у меня было так мало сил, что я мог лишь слабо дёргаться. Всё сопротивление свелось к тому, что мне удалось обрызгать мучителя водой. Но его действия, как ни странно, пошли мне на пользу: сознание почти полностью очистилось от дурмана, и я вновь получил возможность управлять собой. Тут я почувствовал, что меня схватили за волосы и вытащили на воздух.