Брат короля - [32]

Тогда, в мои шестнадцать, тот поцелуй с варваром сильно обеспокоил брата. Он метался по залу туда-сюда, говорил тихо и отрывисто:

— Что ты делаешь, Рейли? Мы только-только получили присягу большей части земель. Только-только построили какую-то стабильность. Почти закончили войну… Рейли… я же понимаю. Только дорожка эта очень скользкая. Пара поцелуев вскружит тебе голову, и уже покажется, что ты хочешь быть женщиной! Армия не будет подчиняться женщине! Герцог Васна, барон Дилет, вождь северных Алий — эти наши сторонники, очень сильные сторонники, поддерживают именно тебя. Моего брата, принца, непобедимого воина, который в случае чего является единственным наследником трона. Рейли не играй с этим! Мы всё потеряем!

Моего варвара брат тогда сослал служить на дальнюю заставу, а про поцелуй пустил толки, что я мужеложец. Но мне ещё казалось, что он преувеличивает. Тогда ещё казалось. Немного погодя, через полгода, мне приспичило снова ступить на эту тропу и уже раскрыть тайну о «формах своего тела» другому лихому кудрявому сотнику. Он был ветром! Свободным вихрем с клинками наголо! Лёгким, сильным… Меня всё восхищало в нём. Всё заставляло замирать от восторга… И мне пришлось его убить. Пришлось стереть его в пепел, когда на моё признание он отступил, скривил лицо в презрении и двинулся прочь. Никто не видел этого пепла.

Это было очень больно. Война — часть моей сущности, но и это тело так же моё по праву от рождения. Жить в гармонии с одним, отринув второе? Выбирать, какую часть себя предать? Но и не признать правоту брата уже было нельзя. А значит, нужно было всё-таки выбрать. Жить без свободы, без драк, без воины я не могу. Не умею! Не хочу! Ветры смерти — моё дыхание… А без поцелуев прошла большая часть моей жизни… перебьюсь уж как-нибудь.

С тех пор любовь стала в моей жизни табу. Заведомо ненастоящей.

А сейчас… я снова у той же черты. Передо мной мужчина, другой, но от него тоже кружится голова… И снова нужно как-то признаться. Снова раскрыть тайну и посмотреть в глаза человеку, который может отвернуться.

Я медлю. Кручу в голове слова и никак не могу найти нужных. Не знаю, как подойти. Потом:

— Вам чертовски не идёт женская одежда.

— Я бы с удовольствием переоделся.

Не могу заставить себя даже развязать шнурки на этом его платье. Боюсь сорваться. Наговорить не то и не так. Залпом выпиваю полный кубок вина, наливаю второй.

Вид Даниэля в мужском облачении даёт мне идею, как обойтись без слов:

— Поможете снять доспех?

Хвостатые расстёгивают заклёпки, я поднимаюсь… вот он решающий момент. Я смотрю ему в глаза. А там изумление, ступор, шок. Он не отступает, потому что ему просто некуда отступать, за его спиной окно. Не бежит, потому что нет возможности сбежать! Мы в Агорде. Отсюда не так-то просто уйти. Но и презрения в его глазах нет… вроде. Правда, и ничего другого нет! Он с усилием пытается улыбнуться.

Надо выдохнуть. Расслабиться. Дать ему время привыкнуть. Не убежал уже молодец.

— А пойдёмте купаться.

В конце концов, я ведь же даже понимаю, почему все они бегут. Я не похожу на женщину. В смысле, похожу телом, но повадками, характером, решениями, стремлениями — нет. Я знаю это. Давно. Но так вышло.

Мне было два года, когда мать однажды обнаружила, что в покоях её самых младших детей все няньки мертвы, а на полу кишат скорпионы. Мальчику было чуть больше года, и он к моменту её прихода уже хрипел, задыхаясь, на его ручках были следы укусов. А девочка сидела и смеялась, таская тварей за хвосты, и её глаза сияли чернотой. Это была я. В тот день, уже в полдень, во дворец явился старец, маг смерти из Поднебесного, и забрал меня с собой. Именно там, высоко в горах, среди воронов, теней, мёртвых слуг и скорпионов прошло моё детство. И нельзя сказать, что это было плохое детство. Поднебесный — восхитительное место! Просто это совсем другой мир, вне мира людей, вне правил.

Первое время мать приезжала ко мне по нескольку раз в год. Я помню, она обнимала меня, расчёсывала мне волосы и завязывала ленты. А ещё всегда вздыхала, что я похожа на мальчишку. Я спрашивала её, чем именно похожа, но она не могла объяснить понятно. Что значит: «девочки так не делают»? Я делаю, и я девочка. Наставники тоже не могли объяснить. Большинство их них давно были тенями. И даже те, что ещё носили живые тела, говорили лишь, что мужчины и женщины отличаются формой тела и способностью рожать детей. Но если форма тела у меня женская, как я могу походить на мальчика?

Когда мне было восемь, матери не стало. Вместо неё приехал Янос. Привёз подарки, письма… но уже не обнимал, не завязывал мне ленточки. Просто рассказывал о моём отце, братьях, сёстрах, об Эганоре.

А когда мне было тринадцать, однажды вместе с ним приехал самый старший из моих братьев. Наследник Эганора. Это был уже взрослый, хотя и совсем молодой, мужчина: высокий, сильный, смелый, с задорным смехом. И он тоже шутил, что я похожа на мальчишку. Но его это нисколько не печалило. Он говорил, что женщины глупы, трусливы, всё время пищат и краснеют. Я не такая, а значит, какая из меня женщина?! А ещё именно он рассказал мне тогда, что, когда я выучусь и вернусь в Эганор, мне придётся выдавать себя за мужчину. Так решил отец.