Брат гули-бьябона - [31]

— Завтра будет жара. — Монголовед, кряхтя, вытянулся на шкуре. — Придется встать пораньше. Завтра к полудню мы доберемся к Цза-Загтухану. Наконец-то мы увидим живых людей! Даже я, полжизни проведший в степях, начинаю постепенно приходить в уныние. Каково же ваше состояние — столичных людей, привыкших к шумным улицам и площадям! За пять дней нам не попался ни один всадник. В таких краях поневоле обрадуешься встрече хотя бы с алмасами.

— С алмасами? Кто такие алмасы? — пододвинулись мы к старику, зная, что он сейчас обязательно расскажет что-нибудь удивительное.

И мы не ошиблись.

— Алмасы?.. Но разве вы не слыхали про Алмасские горы и про неведомых людей из недоступных ущелий? О-о! Тогда вы должны узнать загадочную историю, которая занимает меня вот уже тридцать лет… Однажды в селении «Светлая степь», возле Желтой пустыни, — начал он, — во время снежного бурана монголы попрятались в юрты. Внезапно все собаки кочевья с безумным лаем кинулись на холмы. Кочевники выскочили за ними и в страхе застыли от того, что им пришлось увидеть. В бушующем урагане, в вихрях падающего снега с диким ревом метался черный волосатый человек.

«Чекемби?» («Кто ты?»), — закричали монголы. И таинственный человек, увидев людей, убежал. И сразу метель стихла. На следующий день монголы заметили на снегу его следы — следы человеческих ног, но странные следы. На снегу четко выделялись когти и оттопыренный большой палец. Следы уходили через степь к Алмасским горам и терялись у обрыва бездонной пропасти.

Узнав о случившемся, я решил, что это, может быть, дикий человек — один из алмасов, о которых, повторяю, мне приходилось много слышать. Я мог бы рассказать массу подобных случаев, слышанных от кочевников на протяжении тридцати лет, но боюсь, что все это покажется вам легендой или суеверием темных людей. Однако меня эти рассказы убеждают, что алмасы, возможно, существуют и до сих пор. Знакомясь с описанием путешествий по Центральной Азии, нередко находишь упоминание о диких, неведомых людях. О них рассказывает Марко Поло, затем Плано Карпини. Все эти факты идут из глубокой древности. Но есть и более поздние источники, документы нашего времени..

В 1906 году петербургский профессор Барадин возвращался из экспедиции со своим караваном. В момент захода солнца каравановожатый, оглядываясь, искал места для ночлега и вдруг с криком упал на колени. Караван верблюдов остановился, и все увидели на песчаном бугре фигуру волосатого человека, похожего на обезьяну. В лучах заходящего солнца он стоял, согнувшись и опустив длинные руки, пытливо рассматривая людей. Взволнованный, Барадин попросил монголов нагнать его, схватить, но никто из проводников не решился. Алмас, медленно отступая, скрылся за песчаными холмами… Ах, если бы нашлось несколько молодых людей! — мечтательно произнес Н. — Снарядить экспедицию и отправиться в глубину Желтой пустыни… Нужен испытанный отряд, который не боялся бы лишений и опасностей. Представьте себе: вот мы, например, проникаем в безводные пески, пробираемся в недоступные ущелья скал и… вдруг находим неведомых черных людей!..

Последние слова старик произнес нараспев, затем он завернулся в халат и сразу же уснул.

Угасал костер, темнота стала еще гуще.

Алмасы… Легенда, сказка, суеверие или правда? Можно ли предположить, что где-то в недоступных горах живут дикие люди?

Беспокойные мысли прервал звук шагов. Кто-то приближался к палатке, и, не отдавая себе отчета, кто это мог быть, вскочив на ноги, я кинулся ему навстречу.

В глаза хлестнул резкий свет электрического фонаря.

— Осторожней, товарищ, — послышался спокойный голос, — уберите оружие. К вам идут потерпевшие кораблекрушение.

Снова сверкнул карманный фонарь, и высокий, худощавый молодой человек, вежливо поклонившись, представился:

— Геолог Висковский. Если не ошибаюсь, — кивнул он на автомобиль, — вы едете к нам. Как мне повезло! — рассмеялся он. — Я спасен. В самом деле, здесь ничего не стоит погибнуть, когда твой конь сбил ногу и ты вынужден идти пешком. Не правда ли, геологический молоток — плохой компас? Сегодня на рассвете я выехал на разведку, мой конь захромал, и я заночевал среди курганов.

Приход неожиданного гостя разбудил старика и его секретаря, и мы до утра разговаривали с новым знакомым, С восходом солнца автомобиль поехал вперед, мы же с Висковским пошли пешком. Он вел на поводу хромавшего коня. По дороге я передал геологу ночной рассказ монголоведа, и Висковский, слушая, замедлил шаг.

— Да, — задумчиво промолвил он, — занятно. Но должен вам сказать, что я склонен подойти ко всему этому серьезно. Алмасские горы, как их называют кочевники, совершенно не освещены. Трудно вообразить и у нас это не укладывается в сознании, но факт остается фактом: в недоступных Алмасских горах не бывал ни один человек. И вполне естественно, почему возникают легенды, суеверия. Но при современных средствах сообщения, по-моему, возможно пробраться к горам… Хорошо снаряженная экспедиция и… — Дернув повод, Висковский горячо воскликнул: — Я был бы счастлив участвовать в такой экспедиции!

В селении Цза-Загтухан геолог во все дни стоянки находился возле монголоведа, и часто, удаляясь от общества, они вели продолжительные беседы. Двадцать дней мы ездили вместе, и между нами завязались крепкие приятельские отношения. Вернувшись в СССР, мы нередко переписывались, Висковский писал с Памира и Дальнего Востока, и вот сейчас он промелькнул на невском пароходе.