Брат, Брат-2 и другие фильмы - [7]

— Реже, гораздо реже. Если удастся — никогда!

Из темноты доносится ЕГО голос: «Снова темно. И это было вчера. Ты раскачиваешься, стоя на ногах. Качели уходят вниз. Удар по спине, потом по голове, но уже не больно. Только не можешь вдохнуть и очень страшно. Кто-то хрипит. Это хрипишь ты и смотришь, как лежишь и хрипишь. Ты думаешь — это конец. Мама тянет за руку, и ты идешь. Она бьет по заду, по голове. Ты закрываешься, но совсем не больно. „Ты плохо кончишь, — повторяет она. — Плохо кончишь“. — „Я плохо кончу?“ — спрашиваешь ты. „Ты кончишь таким, как ты есть“, — смеется тетя Катя».

— Петр! — испуганно крикнул слепой.

— Что?

— Как там папаша? Еще продолжает? — успокоился слепой.

— Не знаю, — сказал ОН и зажег керогаз.

— Папаша! — крикнул слепой. Из каморки вышел старик. — Тянешь еще?

— Дай мне пряник, — сказал старик.

— Дай ему пряник, — сказал слепой.

— Пряников больше нет, — сказал ОН.

— Слыхал? — заорал слепой. — Нет больше пряников! Нет!

Старик пошел к двери, потом остановился и сказал:

— Когда ты был маленьким и боялся темноты, ты звал меня. Я спал, а ты меня разбудил, чтоб я тебя слушал. Тебе не нужно было, чтоб я тебя слушал. Да я и не слушал. Но настанет день, когда тебе будет нужно, чтоб я тебя слушал, нужно будет услышать мой голос. Надеюсь, я доживу до того, чтоб услышать, как ты зовешь меня, как тогда, когда ты был маленьким и боялся темноты.

Старик вошел в каморку.

— Посмотри на слоника, мне нравится, когда ты смотришь.

ОН достал шкатулку и открыл крышку. Брызнула чистая мелодия. Слепой напряженно слушал, потом пробормотал:

— Скоро конец.

ОН закрыл крышку.

— Как там ослик? — Слепой повернул голову.

— Уйду я от тебя, — сказал ОН и спрятал шкатулку.

— А как я узнаю, что ты ушел? — спросил слепой.

— Ты крикнешь, а я не отвечу, — оживился ОН.

— А вдруг ты просто умер?

— Я заведу будильник. Ты кричишь. Я не отвечаю. Звонит будильник. Я ушел. Будильник не звонит. Я умер.

— А он ходит? — с надеждой спросил слепой.

— Не знаю, — заволновался ОН и достал старый будильник.

Скрипнув от натуги, будильник громко затикал. ОН улыбнулся. Слепой напряженно слушал.

— Это мой будильник, — сказал старик.

Смеркалось. ОН шел проходным двором и смотрел на темные окна. В одном из открытых окон первого этажа горел свет. ОН подошел и прислонился к решетке. В безвкусно обставленной комнате за столом сидел человек и ел колбасу. Время от времени он что-то записывал. Громко играла музыка.

— Скоро конец, — прошептал ОН.

Было уже поздно. ОН спешил по аллее, натянув шляпу по самые уши и кутаясь в пальто. Сквозь желтые кусты ОН пытался разглядеть свою скамейку. Она была уже там. Заметив ее дорогую, но облезлую шубу и старомодную объеденную молью шляпку, он успокоился и замедлил шаг. Она сидела, сжавшись от холода, спрятав руки в смешную, когда-то модную муфту. Ноги не доставали до земли. ОН сел рядом и спрятал руки в рукава как в муфту.

— Зачем вы преследуете меня? — спросил ОН.

— Я не знаю, — ответила она.

— Вы можете объяснить мне, что вы нашли во мне? — спросил ОН с пафосом.

— Не могу.

ОН встал и принялся прохаживаться перед ней.

— Вы ради меня пришли? — спросил ОН.

— Да, — сказала она и опустила глаза.

— Ну вот, я тут, — сказал ОН просто, смутился и сел рядом.

Они помолчали.

— Я принесла вам ежика.

— Спасибо, — сказал ОН, взял ежика и неожиданно для себя попросил: — Спойте песенку.

Она запела. ОН встал и пошел, не оглядываясь. Она продолжала петь, и ОН еще долго слышал ее голос.

— Если бы ты мог видеть, я показал бы тебе темя, — сказал ОН. На коленях у НЕГО лежал ежик, свернувшись от страха. ОН ласково трогал его колючки.

— Уснуть бы, — сказал слепой, — я бы занимался любовью… Бежал бы… За мной бы гнались… Не догнали бы… Петр!

— Что?

— Ты помнишь?..

— Нет, — сказал ОН, трогая ежика.

— Это было, когда тебя еще на свете не было…

— Славное было времечко.

— Им всем я мог бы помочь. Помочь? Спасти. Спасти? Сколько их тут было. Пораскиньте мозгами, пораскиньте мозгами, вы же на земле, и тут ничего не попишешь. Подите прочь и любите друг друга. Лижите друг друга! Когда нет хлеба, сойдут и пряники! — прокричал слепой и позвал: — Петр!

— Что?

— Как там ослик?

— Ослика больше нет, — сказал ОН.

Слепой сник и тихо сказал:

— В самом начале конец, и все равно продолжаешь.

ОН осторожно сунул ежика под пальто и тихонько пошел к двери.

— Петр! — позвал слепой.

— Что?

— Мне говорили: это и есть любовь, ну да, уж поверь мне, ты же видишь, как все просто. Мне говорили: это дружба, ну да, я тебя уверяю, к чему еще что-то искать. Мне говорили: вот оно, стой, выше голову, полюбуйся на эту красоту. На этот порядок! Мне говорили: ну вот, ты же не грязное животное, пораскинь-ка мозгами, и сам убедишься, как все станет ясно и просто.

ОН вышел и поднялся по лесенке во двор. Из подвала доносился голос слепого.

ОН посмотрел на лодку возле сарая и спустился вниз.

— …А потом в один прекрасный день все кончается, или это я сам… не пойму. Я их спрашиваю, я выговариваю слова, какие еще остались… — замолчал и прислушался. — Петр! — позвал слепой.

ОН стоял в дверях и смотрел.

— Петр! — позвал слепой, напряженно вслушиваясь, затем встал и пошел к противоположной стене.