Браслет певицы - [19]

– Интересно, а в завещании указано, каким именно образом секретарь должен распорядиться архивом барона?

– Нет, – с изумлением ответил Суон, – в завещании сказано буквально «распорядиться должным образом».

– Странно, – задумчиво откликнулся Алоиз, – если я не имею точных указаний на время отсутствия своего патрона, я не могу взять на себя ответственность решать, что есть «должным образом». Я имею в виду, что секретарь должен был получить при жизни барона какие-то распоряжения или дополнительные письменные указания… поскольку в завещании ничего не разъяснено…

Все трое переглянулись. Суон что-то решительно чиркнул в своём блокноте.

– Пожалуй, архив барона… И его секретарь… Вот что значит – взгляд профессионала! Браво, Алоиз! Завтра же займусь этим.

Когда обед закончился, Суон поблагодарил мисс Иву за гостеприимство и собрался покинуть дом.

– Так у вас нет ни малейшего предположения, что могут означать эти цифры? – поинтересовалась Ива, когда Суон уже вышел на лестницу.

– Нет, мисс Ива, пока – нет, – твёрдо ответил инспектор.

– Тогда позвольте мне сказать, – Ива была очень серьёзна. – Я не имею ни малейшего представления о том, что там написано, но… я точно знаю, что князю Урусову грозит большая опасность. Смертельная опасность.

– Ну, фон Мюкк, конечно, ревнив…

– Ах, ревность тут вовсе ни при чём, – укоризненно покачала головой ясновидящая.

Выйдя от Ивы, инспектор быстро направился не домой, и не в управление, в котором имел обыкновение иногда засиживаться даже за полночь, а в неприметный особняк на набережной Темзы, у Кэмденских доков. Через полчаса он вышел, прогулялся вверх по течению реки, поймал кэб и велел ехать на свою квартиру.

* * *

Мистер Фицгилберт вошёл в полутёмную гостиную и сухо кашлянул, давая о себе знать. Его золовка, ныне – вдова Фицгилберт, сидела перед камином, у её ног вертелась лохматая собачонка, баронесса рассеянно улыбалась её шалостям. Она повернула голову на звук.

– Клара, боюсь, там пришли какие-то джентльмены из Адмиралтейства. Они хотят просмотреть бумаги в кабинете Эдварда. Полагаю, их следует проводить.

– Неужели это не может подождать? Бедный Эдвард ещё не похоронен…

– Клара, это дело чрезвычайной важности. Ваш муж занимал пост, который обязывал не только его, но и нас, служить Короне при любых обстоятельствах, – голос у Фицгилберта был мягким, но убедительным.

– Хорошо, найдите Липстока, пусть он отопрёт кабинет, – тихо сказала баронесса и вновь стала смотреть на собачку.

– Видите ли, дорогая, мы не смогли найти Липстока.

– Разве он уже получил расчёт? – слабо удивилась баронесса, затем медленно встала. – Хорошо, я схожу за ключом. Я… я сама открою.

Два джентльмена из Адмиралтейства, явившиеся в штатском, выразили свои соболезнования вдове и прошествовали вслед за ней к кабинету покойного супруга. Баронесса заметно нервничала, поворачивая в замке ключ. До сих пор она ни разу не входила в кабинет мужа в его отсутствие. После смерти барона секретарь получил ключ, чтобы привести бумаги хозяина в порядок – Липсток служил при Фицгилберте всего два года, но пользовался безграничным доверием всей семьи. Его отсутствие сильно удивило бы баронессу, если бы она не была так подавлена своим горем, но теперь она только отметила про себя, что Липстоку, всё же, не следовало отлучаться из дома до похорон хозяина.

Она отперла дверь и толкнула её, вперёд быстро и деловито прошли два джентльмена из Адмиралтейства, за ними – брат покойного, последней вошла сама баронесса и застала ошеломляющую картину.

Джентльмены стояли посреди комнаты, озираясь в глубочайшем изумлении: на первый взгляд в кабинете царил безупречный порядок, но два сейфа по обе стороны от письменного стола были открыты и совершенно пусты, на конторке секретаря лежало несколько пустых папок, а в воздухе стоял едва различимый запах горелой бумаги. Один из адмиралтейских джентльменов, опомнившись, кинулся к камину, – да, на решётке возвышалась внушительная кучка белого бумажного пепла. На не рассыпавшемся ещё клочке, лежавшем поверх этой горки, всё ещё ясно читалось – белым по серому – «Y701.sD884…»

Глава 6. Манто примадонны

Утром, едва Суон вошёл в Управление, пребывая в боевом настроении, его остановил дежурный констебль, имевший крайне перепуганный вид.

– Вас там дожидается один человек… Вы сами посмотрите, сэр, он в кабинете, а при нём – сержант Шелтон, сэр…

– Что, задержанный? – не понял Суон.

– Никак нет, сэр. Вроде как посетитель, хотел с вами поговорить. Вы уж сами посмотрите…

Суон безнадёжно махнул рукой и торопливо взбежал по лестнице на третий этаж, где располагался его кабинет. Он распахнул знакомо скрипнувшую дверь, мельком увидел растерянное лицо козырнувшего Шелтона и остановился как вкопанный. Навстречу ему из посетительского кресла поднялся князь Урусов, собственной персоной.

– Вы удивлены, старший инспектор? – спросил Урусов, когда Шелтон вышел. – Я понимаю, моё появление неожиданно, а моё положение незавидно. Иностранец, занимающийся сомнительными практиками, русский, замешан в скандальном убийстве в одном из самых респектабельных лондонских домов… Собственно, поэтому я решил встретиться с вами приватно, прежде чем будет иметь место официальная беседа в присутствии господина Унгерн-Штернберга.