Браслет иранской бирюзы - [11]

На пуфе, подперев голову руками, сидела худенькая женщина, закутанная в махровый халат. Она медленно подняла к нему лицо.

— Здравствуйте,. Инна Аркадьевна. Полковник Быков, Вячеслав Иванович.

— Вы будете меня допрашивать сейчас или увезете,— обреченно спросила она.— Все решили, что это я, и больше некому...

— Вот глупость! Просто люди начитались детективов... Маму свою простите, хотя она и не права. К тому же нужно войти в ее положение. Она что, хотела продать браслет?

— Да, за долги,— ответила Инна.— Мама заняла большую сумму, надеясь именно, на этот бирюзовый гарнитур. Шубу из настоящего леопарда она продала, чтобы купить вот эту спальню...

— А у меня дома такая же — «Режанс»...

Инна усмехнулась:

— Только вы, наверное, покупали ее до повышения цен.

— Да, конечно... Кем вы работаете, Инна Аркадьевна?

— Я инженер-программист в НИИ. Честно говоря, в этот район мы переехали, чтобы мне не тратить на дорогу два часа в один конец. Мы раньше у Выставки жили. А вообще я не хотела меняться.

— Почему?

— Ответ повлияет на успех розыска?

— Нет, но... Люди обычно руководствуются чисто практическими соображениями. Многие бы хотели иметь такую квартиру. Эта квартира ведь ваша. Ваша и вашего мужа.

— Эта квартира моей мамы, и долго еще будет принадлежать ей,— подчеркнуто твердо произнесла Инна.

«Так... она не кривит душой. Мораль: к браслету и другим драгоценностям она тоже относится как к вещам сугубо материнским, твердо зная, что мать может поступать с ними как угодно — хранить, носить, продавать, дарить... Такое не сыграешь».

— Значит, инициатором обмена была ваша мама? — снова задал вопрос Быков.— Она мудра.

— Мама вообще очень умная и практичная женщина.

— Кем же она работала за рубежом? — поинтересовался Быков, предполагая, что Соколова занимала достаточно высокий пост.

— Иномашинисткой в торгпредстве... Печатала тексты на иностранных языках... Одно время была личным секретарем торгпреда Степанкова. Иногда выполняла обязанности переводчика. Тогда было неважно со специалистами. А ее с детства тетушки учили...

— А потом мама вышла замуж за Альберта Петровича,— попытался продолжить за Инну Быков, все еще отыскивая источник высокого благосостояния семьи.

— Нет. Альберт Петрович старый мамин...— Инна на секунду замялась,— друг.— И вдруг глянула с вызовом.

«Что, поздняя материнская любовь не нравится замужней дочери? А Соколова, оказывается, жила одна,— подвел маленький итог Быков,— и самостоятельно заработала на все, что я здесь вижу. Любопытный парадокс: машинистка там и машинистка здесь... Разительный контраст. Несоизмеримый результат трудовой деятельности. По сути, при равном труде. В чем же дело? В тех отчислениях, что идут на сберкнижку? Это отчисления заработной платы, соответствующей установленным ставкам. Разница в валютных курсах? Но там тоже надо есть, пить, одеваться... Спекуляция заграничным дефицитом? Скорее всего. Интересно, наши ведущие юристы, размышляя над вопросом, что считать нетрудовыми доходами, при подготовке Указа по борьбе с ними учли вот эту частность? Надо расспросить гостей, пусть расскажут о житье-бытье Соколовой за границей. Они там сейчас такие раскаленные все, невольно раскроются... Адмирал? Но может быть, и адмирал сыграл определенную роль в накоплениях? Или наследство? Тех же тетушек... Любят у нас ссылаться на наследство».

— Мне сказали, Инна Аркадьевна, в доме произошел скандал. Якобы вы его виновница.

— Виновата,— вздохнула Инна.— Было. Не знаю, как вам объяснить. Долгая история...

— У нас есть время. Это связано с вашим нежеланием съезжаться?

— В какой-то степени. Но дело не в этом. Понимаете... Люди, которые тут собрались... Я их плохо знаю, хотя это старая мамина компания, но мы всегда жили с ней раздельно... И все они как сговорилась доказать, что родители — всё, а мы, дети, ничто. Я никогда еще не попадала под такой обстрел. И я не позволю нас с Витей унижать.— По лицу Инны неожиданно потекли слезы.

— Проблема отцов и детей слишком стара, к ней следует относиться философски,— заметил Быков.

— Но они явно хотели подчеркнуть нашу ничтожность,— Быков удивился: только что слезы градом, и вдруг такое холодное презрение в голосе.— Конечно, мы с Витей такую квартиру не подняли бы, да и зачем нам эта роскошь? А на приличную обстановку вполне сами бы смогли заработать. Я брала бы чертежную работу. Виктор — сверхурочную...

— Где работает ваш муж?

— Механиком в гараже, в крупном автохозяйстве. Окончил автодорожный техникум, его ценят. Виктор очень хороший человек..

— Я рад, что вы его любите.

— Я не о том... Мама не захотела ждать, когда мы с Виктором сможем обставить квартиру, вот в чем дело. Ей все нужно было сразу. И началось... Шубу продала, в долги влезла... Под бирюзу набрала денег у нескольких человек! Мне с самого начала все это не нравилось.

— Извините, Инна Аркадьевна, но мне всегда казалось, что бирюза не драгоценный камень, как, скажем, и малахит.

— Если уральская бирюза, то да. А вот иранская...— драгоценный камень наравне с цветными корундами, рубином, изумрудом. И только иранскую бирюзу оправляют в золото.

— Спасибо за справку, не знал. А откуда знаете вы? Интересовались, ходили оценивать?