Брак по расчету - [8]

— Он таким и был, милорд. Его покойная жена всегда говорила, что на сэра Джона во всем можно положиться.

— Он перестал выполнять свои обязанности в парламенте?

— Думаю, милорд, состояние здоровья сэра Джона таково, что он не способен заседать в палате общин.

— Благодарю вас, Мастерс. Именно это я и предполагал.

Граф дал понять, что разговор окончен, но Мастерс задержался.

— Раньше леди Рендел часто приезжала к нам, милорд. Она была очень приятной дамой, а вот сэр Джон всегда отличался тяжелым характером. О нем ходят разные слухи.

— Какие слухи? — резко спросил граф.

— Говорят, милорд, будто он совсем обезумел после смерти ее сиятельства. Леди оказывала на него благотворное влияние. Теперь он вымещает свое горе на дочери. Она единственный ребенок, милорд, и, как я слышал, такая же красавица, как и ее мать.

— Что вы имеете в виду, говоря «вымещает свое горе»? — спросил граф.

— Я только повторяю чужие слова, милорд. Люди, живущие по соседству в течение долгих лет, знают все друг о друге. Соседи утверждают, что, когда сэр Джон пьян, он бьет молодую леди. — Мастерс смущенно кашлянул. — Она совсем молоденькая, милорд. И если действительно похожа на мать, то должна быть изящной хрупкой особой. Конечно, ужасно, что с ней так обращаются, но что тут можно поделать? Со своими домочадцами джентльмен вправе поступать как ему заблагорассудится.

— Это точно, — согласился граф, но задумался, все ли его соседи ведут себя как им заблагорассудится. Он раньше никогда не интересовался тем, как ведут себя другие.

Герцог, по словам Карины, грозился избить свою старшую дочь и посадить ее на хлеб и воду, если она откажется выполнить его волю.

А теперь вот сэр Джон Рендел, которого он всегда считал порядочным и достойным человеком, бьет, по словам Мастерса, маленькое, похожее на фею создание с огромными зелеными глазами, подобных которым он ни у кого никогда не видел.

«Ужасно, конечно, что с ребенком — а она всего лишь ребенок — жестоко обращается какой-то пьяница, к тому же ее отец! Но Мастерс прав, тут ничего не поделаешь», — размышлял граф.

Однако, будь все это правда или ложь, завтра он навестит Джона Рендела, как и обещал Карине.

А пока у него и своих забот хватает. Конечно же, он не собирается тратить время, занимаясь ее делами. Он продолжал думать о ней, ужиная в одиночестве в огромном банкетном зале, где легко могли разместиться сто человек. Граф постоянно думал о Карине, и это его раздражало.

Он снова вспомнил о Жоржетте Сибли и решил, что она сошла с ума, когда знакомила с претендентками на его руку. Не хватало еще, чтобы и на его сердце! Что же все-таки делать? Высшее общество, разумеется, примет с распростертыми объятиями любую из этих созданий. А то, что его величество одобрил бы любую из представленных ему девиц, сомнений не вызывало. По мнению короля, именно такая жена должна быть у лорда-лейтенанта. Граф опять помрачнел.

— Я не пойду на это! — громко сказал он.

Он встал из-за стола и вышел из столовой. Мастерс даже не успел налить в бокал порто.

Пожилой дворецкий в испуге застыл, глядя ему вслед, а лакеи подмигивали друг другу, совершенно уверенные в том, что странное поведение графа объясняется любовными переживаниями.

Граф пришел бы в ярость, если бы знал, что большинство слуг догадывается о его планах на вечер.

Приказывая подать лошадь, он не сомневался, что все считают, что он собирается на вечернюю прогулку. Но и конюх, подведший к нему нетерпеливого коня, и слуга, открывший дверь, и старина Мастерс, проводивший с поклоном, — все знали, куда направляется их хозяин.

Сначала он мчался галопом, чтобы успокоить нервы, потом повернул коня на север и углубился в лес, отделявший поместье Дроксфордов от владений лорда Сибли.

Проскакав десять миль, он наконец подъехал к саду, в глубине которого стоял дом лорда Сибли.

Поместье было небольшое. Когда лорд Сибли понял, что запросы жены ему не по карману, он резко сократил штат прислуги, а землю и вовсе сдал в аренду. Поэтому, проезжая по угодьям своего соседа, граф был уверен, что не встретит никого из знакомых.

Наконец он доехал до места и спешился, привязав коня к забору. Тихо прошел между деревьями и кустарником к маленькой белой часовне, построенной в греческом стиле еще отцом лорда Сибли. Старик питал слабость к античности.

Казалось, что внутри никого нет. Лорд Дроксфорд, открыв дверь, увидел золотистое пламя двух горящих свечей. Леди Сибли сдержала свое обещание. Ждать ее не пришлось. Она лежала на кушетке, откинувшись на шелковые подушки. Когда он вошел, женщина протянула к нему руки. В прозрачном розовом пеньюаре, подчеркивающем красоту ее тела, она выглядела весьма соблазнительно.

Граф закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке. Положив цилиндр, перчатки и хлыст на стул, он рванулся к ней, сгорая от страсти.

— Какая ты красавица, Жоржетта! — проговорил он хриплым голосом.

— Я так ждала тебя, — отозвалась она.

Он наклонился к ней. Ее руки обвили его шею, губы прижались к его губам, и любовники забыли обо всем на свете.

Карина приоткрыла входную дверь и в который раз посмотрела на дорогу. Ни кареты, ни всадника не было. Она вздохнула.