Брачные контракты - [51]

Ведёрки, куда она скидывала остатки для поросят и просто мусор, были аккуратно установлены на небольшой каменный выступ. Полы в кухне ман Сона надраивала сама лично каждый вечер. Мне казалось, что даже серая плитка на полу посветлела.

Отремонтировали и домик скотницы. Никаких особых красот там не устраивали, но подлатали текущую крышу, соорудили новый навес над крыльцом, а когда Зуна, дочка скотницы, принесла ман Соне молоко и, не найдя её во дворе, зашла в дом, то пришлось показать, как я делаю рисунок на стенах спальни – слишком уж завороженно она смотрела. И, глядя в загоревшиеся глаза, я отдала ей вечером остаток краски.

Стало и самой любопытно, как девочка воспользовалась этим «богатством». На следующий день заглянула к ним в домик. Он был не каменным, а деревянным, назывался «хижиной» и не считался «домом», за который существует налог, так как был частью нежилого строения. Сеновал, огромный сарай с дровами, большой сарай с различным инструментом, сарай-погреб, пустая комната, где от порога шла лестница вниз, в те самые закрома, куда складируют на зиму овощи. И с края этой длинной кучи сараев – вход в их жильё.

Одна комната, кровать, узкая, с простым штопаным бельём – для матери. Длинный сундук с имуществом в самом углу и сверху – скрученный тюфяк. Похоже, здесь спит Зуна. Стол и две табуретки. На стене у печи – три полки, почти пустые. Только пара горшков и мисок. Стены девочка уже отделала рисунком. Но, посмотрев на щелястый пол, я велела ещё и его переложить. А Зуну утащила с собой. В куче тряпок нашла старый балдахин и велела ей выстирать. Он, конечно, выгорел на солнце и выглядел не очень, но сама ткань ещё вполне крепкая. Дом у них бревенчатый, так что до снега точно управимся.

Высохшую ткань рвали на узкие полосы. На стене дома, прямо снаружи, вбила гвоздики с шагом в полсантиметра. Один ряд вверху, второй – в самом низу. Крепкую суровую нитку натянула, как на раму. И показала ей, как вправлять полоски ткани в нити, как покрепче сбивать. Ничего особенного. Нудновато и не слишком удобно, но, если хочет приличный половик на пол – сделает. Для яркости нашла в старых одёжках пару затёртых мужских костюмов из тонкого сукна. Они уже были слегка поедены молью и ни на что больше не годились. Заодно велела раскидать на солнце все тряпки из всех сундуков – конечно, потом всё переложу полынью и геранью, но избавляться проще на воздухе.

К моменту, когда рабочая бригада убралась из рейта, в доме скотницы на полу было два отличных тёплых половика в яркую чёрную полоску, размерами каждый – почти метр на два. Кроме того, ей, хоть и с большим скрипом со стороны ман Соны, выделили ещё немного посуды, и я отдала старое одеяло и подушку для Зуны. И простые шторки на маленькое оконце – из остатков каких-то старых штор, найденных в сундуках. Голодать они не будут, да и мёрзнуть – тоже.

С одеждой для моих горничных было не так и сложно. Сета прилично шила сама, поэтому вечерами теперь сидела над новыми платьями для себя и для ман Соны. А на Таню отлично сел мой старый гардероб. Всё то, что было мне мало, на ней смотрелось, как на модели. Только одно тёплое платье я, всё же, отправила Зуне. У девочки-подростка должны быть нарядные вещи.

Пока ещё мы все чувствовали себя несколько неловко и непривычно в доме, но понемногу жизнь входила в своё русло. Появилось достаточно чёткое расписание обедов. Мы поняли, по каким дням удобнее устраивать большую стирку. Ман Сона вовсю занималась заготовками на зиму – в рейте собирали урожай и ко мне в погреба свозили картошку, морковь, капусту и прочую свёклу. За выгрузкой и распределением урожая в погребе она строго следила лично.

Глава 33

Большая часть урожая уже была собрана. Наконец, я стала понимать, как выплачиваются налоги.

Каждый четвёртый мешок с любого поля, кроме придомовых огородов, увозился в город обозом, под присмотром старосты. Там они сдавались в хозяйство архауса. Высчитывалась сумма, на которую поступило продуктов. Цену брали среднюю по рынку. И пятая часть от всей суммы деньгами возвращалась ко мне. Конечно, я могла удержать свою долю и продуктами. И, сохранив до весны, продать подороже. Но мой амбар требовал ремонта, поэтому я не стала заморачиваться. Деньги – удобнее.

Везти, правда, приходилось далековато. Помощники архауса таким не занимались. А вот в Катенго были и огромные амбары для хранения, и корабли, которые перевозили необходимое туда, куда требуется. Ну и на содержание местных воинских частей тратились те же самые плоды земли.

С визитом к нам приехал чиновник, осматривающий поля и сбор урожая. Под руководством кир Лиссы мы объехали поля, он высчитал сколько именно и чего мы должны поставить в казну. Кир Лисса немного поспорила с ним по поводу размера урожая, но в целом, названные им цифры её устроили. Кирус Юрго уехал в другие рейты, а мы с ней пили чай и обсуждали этот год.

Обсуждали – это, пожалуй, сильно сказано. Она делилась своими мыслями, а я старалась запоминать и поддакивала:

— И поверьте, кир Стефания, это ещё очень удачный год! И солнца было достаточно, и дожди вовремя шли. Очень советую отложить хотя бы половину денег на случай неурожая. Иной раз приходится и селянам в семьи покупать или семена, или скотину, или инструмент какой-то. И пожары бывают, и засушливые года… Всяко может случиться. А ежели рабочая лошадь пала – ну и не получите ничего с такой семьи. Так что запас всегда держать нужно.