Божья коровка - [13]

***

Хлеб привезли к полудню.

К тому времени Николай успел отнести документы домой и переодеться в тренировочный костюм — не в новом же мешки таскать? Он у него — единственный, когда другой появится, неизвестно. Напарник — дядя Миша, жилистый мужчина лет эдак сорока, провел его по подсобным помещениям, показав, где и что стоит. Проинструктировал, как и что таскать, куда и по чьему распоряжению. Едва закончил, как хлеб и привезли. Они снимали с направляющих в фургоне тяжелые лотки с горячими буханками и складывали их в подсобке друг на друга.

— К прилавку после отнесем, — сказал ему дядя Миша. — Машину нужно быстро отпустить. Ей и в другие магазины хлеб везти.

Закончив, они снесли в фургон пустые деревянные лотки от прошлой партии, а после потащили хлеб в отдел. Надев специальные рукавицы, брали горячие ржаные кирпичи и раскладывали их по полкам. Провозились с этим до перерыва на обед. Хлеб пах очень вкусно, у Николая забурчало в животе, и он едва дождался окончания работы.

— Я — домой, — сказал напарнику, снимая рукавицы.

— Зачем? — удивился дядя Миша.

— Обедать.

— Тебе разве не сказали? — хмыкнул грузчик. — Всех кормят здесь, у Алексеевны таков порядок. Продавцов — за деньги, к слову, небольшие, поэтому они охотно платят. А грузчиков — бесплатно, — он улыбнулся, показав прокуренные зубы. — У нас зарплата меньше всех. И мяса два куска кладут, а не один.

— Почему? — удивился Николай.

— А чтобы ты в холодильную камеру не заскочил и не жрал там колбасу, — заржал напарник. — Алексеевна — баба с головой.

Кормили вправду сытно. Борщ на бульоне с кусочками свинины, говядина в кисло-сладком соусе с картофельным пюре, компот из сухофруктов. Говядины Борису с дядей Мишей, как тот и говорил, положили два куска. Все было очень вкусно, и Лосев жадно ел, стараясь делать это аккуратно. Закончив, уловил на себе заинтересованные взгляды. Смотрели молодые девушки и женщины постарше, но еще вполне в соку. По меркам Лосева, конечно, а не Бори.

— Где вы отыскали такого грузчика, Валентина Алексеевна? — спросила пухлая блондинка с приятным бюстом. Размер примерно третий, как прикинул Лосев. — Красавчик, хоть в кино снимай.

— Сам на работу попросился, — ответила директор. Она сидела с ними за одним столом, что Николаю понравилось — не ест отдельно в кабинете. — Парень — сирота. Мать у него недавно умерла, а батьки нету. Посмотрим, как работать будет. Понравится — возьмем на постоянно.

— Берите, — блондинка облизала губы. — В нашем бабском коллективе такого очень не хватает.

Все дружно рассмеялись.

— Смотри мне, Клава! — директор погрозила кулаком. — Не порти парня. Ему всего семнадцать.

— И что? — нисколько не смутилась Клава. — Женилка выросла, наверное. Я бы посмотрела.

За столом захохотали, директор покачала головой. Смеясь, все встали с лавок и стали расходиться. Две женщины собрали грязную посуду, сложив алюминиевые миски и приборы в такую же кастрюлю с ручками. На ней имелась надпись краской — «столовая». «Еду сюда привозят, — понял Николай. — Директор вправду молодец, организовала для людей».

— Покурим? — предложил ему напарник, достав из кармана пачку «Примы».

— Я не курю, — ответил Николай. — Но с вами посижу, если не против.

— Сиди, — согласился дядя Миша.

Они вышли во двор, где примостились на ступеньках, ведущих к входу в магазин — служебному, конечно. Для покупателей он с улицы. Напарник чиркнул спичкой, прикурил и, затянувшись, выпустил клуб дыма.

— Пристали к тебе бабы? — хмыкнул, сплюнув. — Ты не тушуйся, Боря. Это магазин. Тут есть такие… — дядя Миша засмеялся. — Вот Клавку взять. Баба — разведенка. У ней же там так чешется — на стенку лезет. А где найдешь? В магазине пара мужиков была: я да Нехайчик. Так я семейный, а Нехайчик — алкоголик. Такому баба не нужна, ему бы лишь бы выпить.

— Мужчин вокруг хватает, — удивился Лосев.

— А где найти? — не согласился дядя Миша. — На танцы не пойдешь –там девки молодые, а Клавке скоро тридцать[3].

— Среди покупателей есть мужчины.

— Клавка на мясе стоит, — покачал головой напарник. — Там в основном женщины берут. Мужик если подойдет, так женатый. Холостые колбасу берут или пельмени. Им готовить лень. Еще толкутся в винно-водочном, да те большей частью — пьянь. Толк от них… — он махнул рукой. — Клавка не одна такая, есть другие разведенки. Ты держись от них подальше.

— Почему?

— Глазом не моргнешь, как охомутают. Бабы тертые. У тебя ж квартира есть?

— В этом доме, — подтвердил Николай. — Во втором подъезде. Одна комната, но она большая. Спальня за перегородкой.

— А-а, полуторка[4], — кивнул напарник. — Ты жених с квартирой, потому завидный. Они все по общагам обретаются, редко у кого комната при общей кухне. Ты пацан не знаешь баб. Даст раз тебе, и ты довольный. Хочешь продолжения — женись. Вот так, Боря.

Дядя Миша выбросил окурок. «Это мы посмотрим, — мысленно хмыкнул Николай. — Как меня окрутят. Я пацан лишь только с виду». Вслух спросил другое:

— Почему вы тут работаете, дядя Миша? Ведь зарплата небольшая.

— Так живу тут, — напарник показал рукой. — За этой улицей — пустырь, дальше — частный сектор. Есть дом свой и хозяйство. Встал, пять минут пешком — и на работе. К тому же я не продавец, и весь день торчать в магазине мне не надо. Машины разгрузил — свободен, пошел домой хозяйством заниматься. Есть и другая выгода, но знать тебе о ней пока что рано. Пойдем! — он глянул на часы. — Машины счас приедут…