Божественный театр - [13]

…Что увидел правитель Квейтакки, когда посланец Монтальвата принял свой настоящий облик, навсегда осталось его личной тайной.

Тайной, только уже не личной, а государственной, осталось также и то, что было обещано ему монтальватцем в обмен на привлечение к делу капитана Хиббита.

Да и о самом этом визите правитель рассказал лишь полковнику Рон Аннону, начальнику разведки Первой Лучистой, и магистру Ариэлю, главе Волшебной Стражи, которых вызвал к себе сразу после того, как невероятный гость его покинул.

Он коротко посвятил обоих в суть дела и попросил отозвать с наблюдательского поста в земном городе Петербурге капитана Хиббита. На следующий день они явились к правителю уже втроем и тоже встретились с посланцем Монтальвата, носившим обличье невзрачного, скромно одетого человека средних лет с удивительно острым взглядом.

Он и рассказал в подробностях о задании, поджидавшем капитана Хиббита. Вроде бы пустяковом на первый взгляд, но весьма на самом деле ответственном. И далеко не безопасном.

* * *

Мысль об опасности в тот момент, надо заметить, волновала капитана меньше всего.

Он был рад несказанно – никто из начальства и словом не обмолвился о его последней авантюре, учиненной на собственный страх и риск с превышением всех наблюдательских полномочий. Это означало, что они, по-видимому, еще ничего не знают. И позволяло надеяться, что до отправки его на задание и не успеют узнать. А уж после… Вернувшихся с победой героев не наказывают.

Кароль был рад настолько, что позволил себе даже махнуть рукой на чертовски скверное предзнаменование – кошмарный сон, преследовавший его в ночь накануне вызова к правителю. Форменный ужастик, роль главного пугала в котором исполнял некий безвременно почивший черный маг…

Восстав из мертвых, он гонял капитана Хиббита по темным, заснеженным улицам Петербурга, по мрачным, захламленным чердакам и подвалам, угрожая столь же безвременной погибелью; таился за каждой дверью, какую открывал капитан; выскакивал из-за каждого угла. И когда, отчаявшись, Кароль пытался вызвать Волшебную Стражу по мобильнику, не помня почему-то о существовании ментальной связи, он обнаруживал в окошке лишь беспорядочно бегущие ряды буковок и цифр и понимал с ужасом, что в телефон попал вирус и спасения нет…

Кошмар этот имел самое прямое отношение к упомянутой авантюре. И вполне мог оказаться всего лишь отголоском пережитого страха, а никаким не предзнаменованием. Так капитан Хиббит и порешил, после чего предпочел о нем забыть. Тем более что рассказать о жутком сне начальству означало, во-первых, добровольное признание в содеянном, что было абсолютно лишним. А во-вторых, начальство, искушенное в науке предзнаменований, вполне могло обеспокоиться и отложить отправку капитана на задание. А то и вовсе отказать посланцу Монтальвата в его просьбе.

Капитану же хотелось настоящего дела. Ему до смерти надоело торчать на тихом наблюдательском посту…

* * *

Итак, легендарный Монтальват, заоблачная страна отдохновения, чудесный мир чистой энергии и непредставимых возможностей, действительно существовал.

Спорить с этим фактом в присутствии его посланника не приходилось. Хотя кавалер Виллер примерно столь же коротким сообщением о нем и ограничился, несмотря на общее разочарование.

Скорее всего, посланнику было попросту запрещено говорить больше. Но, разведя руками, он с огорченным видом объяснил свой лаконизм тем, что ни в одном языке материальных миров не найдется адекватных понятий, которые позволили бы рассказать о Монтальвате подробнее. И, может быть, не соврал – потому что по той же самой причине кавалер Виллер оказался не в состоянии описать даже тот утраченный монтальватцами предмет, который капитану Хиббиту надлежало никому не понятным образом найти, дабы возвратить законным владельцам.

– Это, – сказал он, обращаясь к Каролю, – э-э-э… сгусток энергии, предназначенный для… э-э-э… удержания пучка другой энергии. Вместе они служат… э-э-э… для гармонизации и украшения пространства. Ну, представь себе… представьте, – поправился он, вспомнив, видимо, что уроженцы Земли предпочитают уважительное обращение на «вы», – скажем… обыкновенный цветочный горшок. Или вазу.

Капитан Хиббит покивал – в знак того, что уж данные-то предметы он представляет себе прекрасно. После чего задал вполне резонный вопрос:

– В чем же его ценность, этого цветочного горшка?

– Ни в чем, – ответил кавалер Виллер. – Для нас, во всяком случае. Горшок – он и в Африке горшок, как говорят в вашей родной стране, капитан.

Кароль поднял бровь.

– Но вы ищете его уже двадцать лет?

– Да, – вздохнул монтальватец. – С тех самых пор, как до наших наблюдателей впервые дошли слухи об универсусе – так назвали его маги, которые охотятся за ним все три века…

Капитан Хиббит, изображая сдержанный интерес, и виду не подал, что слово «универсус» ему уже знакомо.

Хотя остро пожалел в тот момент, что не потрудился выпытать у эльфа, от которого услышал его впервые несколько дней назад, больше подробностей об этой загадочной штуковине. Тогда он попросту не поверил в ее существование. Но теперь…

Задание, кажется, предстояло то еще – пойди туда, не знаю куда… Кавалер Виллер должен, разумеется, рассказать все, что сочтет нужным. Но показания соперничающей стороны – а эльф искал универсус почти девяносто лет! – тоже пригодились бы…