Божественный Людвиг. Витгенштейн: Формы жизни - [3]

Для Леопольдины Витгенштейн, жены Карла и матери Людвига, музыка была главным в ее жизни, хотя по сравнению с мужем она была сделана «из совершенно другого теста». На фотографии видно худое, хрупкое, одухотворенное лицо. Правда, и для нее музыка не была профессией, она, например, никогда не играла с симфоническим оркестром. Это было домашнее музицирование в духе XIX века. Под ее аккомпанемент играли сонаты и пели немецкие лендлеры ее муж и сыновья, а каждый значительный концерт знаменитого Венского филармонического оркестра подвергался на Аллеегассе тщательному и, вероятно, достаточно профессиональному анализу.

Леопольдина Кальмус была католичкой. Дети могли выбирать конфессию. В 1906 г. при поступлении в Realschuhle в Линце Людвиг выбрал католицизм — и не проиграл (см. раздел о самоубийстве).

В семье Польди называли ангелом. Фанни Фигдор, ее свекровь, говорила (или писала) ей: «Дорогая Польди, есть такое слово «слишком»: можно быть слишком хорошей, слишком самозабвенной» [McGuinnes 1988:22].

Был ли Витгенштейн евреем?

Вопрос этот не является праздным хотя бы потому, что в разные периоды времени он беспокоил и самого Витгенштейна. Так, в 1906 году, когда он поступал в реальную школу в Линце, он записался католиком и скрывал свое еврейское происхождение из соображений «личной безопасности», так как в детстве Людвиг был чрезвычайно раним и, как мы увидим дальше, склонен к компромиссам. Приехав в Кембридж в конце 1920-х годов, он, как говорят биографы, «умолял своего кузена, жившего в Англии, ни при каких обстоятельствах не открывать тайны своего происхождения» [Бартли 1994]. С другой стороны, Фаня Паскаль, его учительница по русскому языку, у которой он брал уроки в Кембридже в 1930-е годы перед поездкой в Россию, рассказывает, что Витгенштейн, который, по семейной традиции, время от времени испытывал потребность исповедоваться кому-то из близких людей (Фаня Паскаль, оставившая о Витгенштейне чрезвычайно интересные воспоминания [Паскаль 1994], несомненно, была его другом), в 1933 году, когда в Германии пришли в власти нацисты, рассказал ей на этой импровизированной исповеди, что он еврей, а после заявлял об этом и во всеуслышание. К тому времени у Витгенштейна выработался почти патологический культ честности и правды, независимо от того, приятной или нет она была. Известно также из многих источников, что когда коллеги, друзья и ученики после захвата немцами Австрии в 1938 году спрашивали его, что будет с его семьей, Витгенштейн со странной для еврея уверенностью говорил, что его семья занимает столь высокое положение в обществе, что гитлеровцы ее не тронут. И семью Витгенштейнов, то есть сестер и дядей, оставшихся в Вене, действительно не тронули, однако Маргарет Стонборо вспоминала, что они затребовали все семейные архивы и что в этих архивах никаких упоминаний о еврейском происхождении Витгенштейна не нашлось. По другой же версии, Герман Христиан Витгенштейн вовсе не был евреем, а напротив, был незаконным потомком Сайн-Витгенштейнов, то есть чрезвычайно родовитого — княжеского! — австро-венгерского рода.

Еще большую путаницу, — пишет Уильям Бартли, — вносят некоторые члены семьи Сайн-Витгенштейнов, заявляющие о своей связи с семьей Людвига Витгенштейна. Нацистам не удалось установить происхождение Витгенштейнов из Вены, которых по Нюрнбергским законам в конце концов зачислили в разряд Mischlinge (неевреев, но «с примесью еврейской крови»). Поэтому нацисты не тронули ни имущества семьи, ни ее членов, остававшихся, как, например, сестра Витгенштейна Гермина (Мининг), на территории рейха в период второй мировой войны [Бартли 1994: 269].

И далее Бартли, произведший специальные изыскания в этом вопросе, пишет:

В 1935 году в Венский городской архив поступила на хранение родословная Витгенштейнов, составленная кем-то со стороны. В соответствии с этим документом (его как раз и использовали нацисты), Герман Христиан Витгенштейн является сыном некоего Хирша Витгенштейна, еврея из Билефельда. Однако тщательное изучение архивных источников Билефельда не подтвердило связи между Хиршем Витгенштейном и Германом Христианом Витгенштейном [Бартли 1994: 269].

Согласно другой родословной, суть которой изложена в первом разделе этой книги, Герман Христиан происходит от еврея Мозеса Мейера из Корбаха. Однако и здесь подтвердить ничего нельзя, поскольку в 1938 году нацисты сожгли синагогу в Корбахе и все архивы немецкой общины были уничтожены.

Итак, ничего доказать нельзя, и это прекрасно.

Самое интересное, что даже если Витгенштейн «на три четверти еврей» (при том, что само это выражение по своей сути — расистское), то всё равно с точки зрения еврейской традиции решения этого вопроса Витгенштейн не является евреем. Согласно еврейской традиции, еврей тот, у кого мать еврейка. Мать Витгенштейна Леопольдина Кальмус не была еврейкой, так как евреем был лишь ее отец, Якоб Кальмус из Праги, а мать ее, Мария Сталлнер, была немкой. Но согласно европейской традиции, если по отцовской линии «все в порядке», то Витгенштейн, конечно, еврей. Так же, как Зигмунд Фрейд или Альберт Эйнштейн, два человека, которые вместе с Витгенштейном построили фундамент европейской культуры XX века. Но при этом Витгенштейн не интересовался иудейской традицией и не знал ее. Это был европейский философ, наследник идей Платона, Беркли, Юма, Канта, Киркегора, Шопенгауэра, Фреге и Рассела.