Божественная лодка - [28]
Совершенно разорвать все связи оказалось на удивление просто. Нужно было просто собраться с духом и решить для себя, что у тебя никого нет. С самого начала решить для себя, что близких людей нет, что нет дома, куда ты можешь вернуться. До тех пор, пока не начнёшь представлять себе это как некую реальность, невозможно прожить одной с дочерью, уединившись ото всех.
На дворе август. Мы живём в Сакура уже второе лето. Во дворе перед лоджией высоко вытянулась сорная трава, и безветренными вечерами от неё веет влажными испарениями.
Татами в комнате выцвели и стали янтарного цвета. От того, что мы ходим по ним босыми ногами, татами отсырели и теперь скрипят каждый раз, когда на них наступаешь.
В час дня я сварила себе на обед сомэн[11], после обеда съела тепличную мандаринку. В кухне позванивает колокольчик, качаясь от ветерка…
Тепличными мандаринами меня угостил директор бара. Он сказал, что его самого угостил кто-то из постоянных посетителей. Летние мандарины — маленькие, с тонкой кожурой и до разочарования сладкие.
Последнее время с каждым разом работа в баре становится мне в тягость. Причина — в директоре. Он слишком внимателен и добр. А я не люблю слишком добрых мужчин.
Я выбросила в мусорный мешок кожицу от мандарина, вытерла пальцы кухонным полотенцем. Потом легла на живот прямо на татами. Голова тяжёлая, руки и ноги ослабли. Это всё от жары и духоты. Я подумала о переезде.
Вчера с Соко мы устраивали фейерверк, зажигали всевозможные бенгальские огни.
Мы купили всякие разные огни в соседнем круглосуточном магазине. Вдвоём надели на босу ногу резиновые тапки и устроили фейерверк прямо во дворике, примыкающем к нашей лоджии, посреди высокой травы. Поздний августовский вечер, окутанный густым мраком, такой обычно бывает в конце лета. Слышно, как стрекочут кузнечики. Воздух после дождя наполнен влажным запахом земли.
— Какой ровный позвоночник! — произнесла я, глядя на спину Соко. У неё позвоночник на самом деле очень похож на Его. Естественно, что мне не видны позвонки, но через тепло тела, через кожу я ощущаю это сходство.
— Смотри, Соко, как у тебя волосы отросли! — сказала я, проведя рукой по её мягким волосам.
— Мам, от фейерверка такой экстремальный запах, правда… — заметила Соко.
— Экстремальный?! — Мне показалось каким-то странным это прилагательное, но выражение лица Соко было очень серьёзно, и я только кивнула в ответ: — Да, пожалуй…
Раньше, мы с Момои часто вдвоём зажигали бенгальские огни и фейерверки. В тот небольшой отрезок жизни, который мы провели вместе. Момои был очень неловкий, у него всё валилось из рук, он даже не мог как следует зажечь свечку. Мы садились на корточки возле дороги и, молясь, чтобы не подул сильный ветер, торопливо зажигали огни. Это было время, которое мы проводили друг для друга. В те моменты для меня было важно не то, весело ли мне, а то — насколько фейерверкам радуется Момои. Он тоже от всей души хотел развеселить меня бенгальскими огнями.
На Соко — шорты, из которых выглядывают её тонкие ножки. Свет бенгальской свечи, которую дочь держит в руках, освещает её голени и лодыжки.
— Этот запах бенгальских огней надолго запомнится, правда… — сказала я Соко, но сама вспомнила профиль Момои, когда тот изо всех сил пытался зажечь фейерверк…
— Везёт тебе, Нодзима, у тебя всё получается! — сказал Нумата.
Он, похоже, расстроен. Мы с ним пьём крем-соду в кафетерии музея. За стёклами окон разлито яркое солнце. Летние каникулы. Заняться нечем, скукотища…
— Что это у меня получается?
— Да хоть что! Хоть уроки, хоть музыка, хоть труд… Ну, по физкультуре, правда, не очень… Но по плаванию даже на третий разряд сдала…
На нём белая футболка, серые брюки и белые кроссовки. На первый взгляд внешне он выглядит, как какой-то дядечка-слабак, но выражение лиц совсем как у ребёнка.
— Ну, при чём тут это! — отвечаю я. Мы разговариваем с ним о том, в какой кружок пойдём в новой четверти и какое поручение в классе получим. Я хожу в кружок садоводства, а поручение по общественной работе меняется каждую четверть. Нумата ни в какой кружок не ходит, а поручения ему всегда достаются какие-то странные. Например, хотя он и не дежурит, но из-за того, что кому-то надо докладывать об уборке, ему достаётся именно это, и он становится ответственным за дежурство по классу. Или его назначают ответственным за кормление животных, хотя он этих животных вообще не любит.
— Послушай, ты реши, кем ты хочешь быть, а потом предложи свою кандидатуру. Только и всего… — сказала я. Услышав мои слова, он снова принял озадаченный вид и пожал плечами:
— Тебе проще, ты всё умеешь…
Продолжая разговор, он тихо твердил одно и то же.
Когда я вернулась домой, мама спала, лёжа на татами. Рядом с ней — отложенная книга, перевёрнутая страницами вниз. Чуть поодаль пиала из-под лапши (с помутневшими остатками бульона) и маленькая чашка из-под соуса. На кухне играет радио.
— Мама, я вернулась!
Я поставила рюкзак и отнесла посуду на кухню. На двери холодильника на магните висит открытка из Никко[12]. Это я послала её маме, когда мы ездили с классом на три дня в Никко, в путешествие. Моя первая в жизни открытка, которую я сама отправила маме… В Никко мы ездили на автобусе. Мама говорила, что на автобусе ехать «так захватывающе!» Но лично мне не очень нравится ездить на автобусе, потому что меня укачивает. Я не люблю воздух, пропитанный на стоянках выхлопными газами, когда автобус делает небольшие остановки.
Счастливые молодожены не занимаются сексом — и не собираются заниматься.Он любит другого.Она любит алкоголь.Они — вдвоем против целого света и готовы отстаивать свое право жить как хотят.Они — сумасшедшие?Можно думать и так. Но в унылом мире всеобщей нормальности ненормальность — их сознательный выбор…
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Ёсиюки Дзюнноскэ (1924–1994) — известный писатель так называемой «третьей волны» в японской литературе, получивший в 1955 г. премию Акутагава за первый же свой роман. Повесть «До заката» (1978), одна из поздних книг писателя, как и другие его работы, описывает частную жизнь, отрешённую от чего-либо социального, эротизм и чувственность, отрешённые от чувства. Сюжет строится вокруг истории отношений женатого сорокалетнего мужчины Саса и молодой девушки Сугико, которая вступает в мир взрослого эротизма, однако настаивает при этом на сохранении своей девственности.В откровенно выписанных сценах близости, необычных, почти неестественных разговорах этих двух странных любовников чувствуется мастерство писателя, ищущего иные, новые формы диалогизма и разрабатывающего адекватные им стилевые ходы.
«Дневник безумного старика» выдающегося японского писателя XX в. Танидзаки Дзюнъитиро является одним из наиболее известных произведений не только этого автора, но и всей послевоенной японской литературы. Повесть переведена на многие языки.Перевод на русский язык осуществлён впервые.Роман классика современной японской литературы Дзюнъитиро Танидзаки (1889–1965) «Дневник безумного старика» заслуженно считается шедевром позднего периода творчества этого замечательного писателя. Написанный всего за три года до смерти автора и наделавший много шума роман поражает своей жизненной силой, откровенным эротизмом и бесстрашием в описании самых тонких, самых интимных человеческих отношений.
Лауреат престижных литературных премий японская писательница Масако Бандо (1958–2014) прославилась произведениями в жанре мистики и ужасов, сумев сохранить колорит популярного в средневековой Японии жанра «кайдан» («рассказы о сверхъестественном»). Но её знаменитый роман «Дорога-Мандала» не умещается в традиционные рамки современного «кайдана», хотя мистические элементы и играют в нём ключевую роль. Это откровенная и временами не по-женски жёсткая книга-размышление о тупике, в который зашла современная Япония.
Содержание:ЛОУЛАНЬ — новеллаПОТОП — новеллаЧУЖЕЗЕМЕЦ — новеллаО ПАГУБАХ, ЧИНИМЫХ ВОЛКАМИ — новеллаВ СТРАНЕ РАКШАСИ — новеллаИСТОРИЯ ЦАРСТВА СИМХАЛА — новеллаЕВНУХ ЧЖУНХАН ЮЭ — новеллаУЛЫБКА БАО-СЫ — новеллаВпервые читатель держит в руках переведенную с японского языка книгу исторических повестей и рассказов, в которых ни разу не упоминается Япония. Более того, среди героев этих произведений нет ни одного японца. И, тем не менее, это очень японская книга. Ее автор — романист, драматург, эссеист, поэт, классик японской литературы XX в.