«Божественная комедия». Ад. Часть 1 - [165]
Вабило (от глагола вабить – манить) – два скрепленных вместе птичьих крыла, которые сокольничий кружит на веревке, у себя над головой, приманивая сокола назад.
Ночная переправа на пароме – незабываемое впечатление. Только одна лодка посредине бурной реки. Паром уходит всё дальше от берега, сохраняя курс, заметный лишь потому, что ветер дует с одной стороны, других ориентиров не видно. Данте слышит водопад – с правой стороны грохочет Днепровский Ненасытецкий порог, видит свет огней села, расположенного ниже порога и крик с другого берега, и только тут по-настоящему пугается. Причина проста – жители села, расположенного ниже порога, промышляли разграблением судов, потерпевших крушение на порогах, что было довольно частым событием в разгар навигации, когда суда с товарами сплавлялись вниз, по течению Днепра. На Звёздном Небе поэт видит свет зловещих планет, встающих в созвездии Льва; так он постиг спуск и кружение на пароме – самолёте.
Паром медленно причаливает к берегу – устало клонится – причаливает к ответной пристани. Точно описано, что паром-самолёт, медленно трогаясь с места, стремительно набирает ход – провис каната ведёт паром по течению. На второй половине пути паром замедляет ход – течение реки препятствует движению. Паром причалил к другому берегу: – Герион – созвездие Змеедержец переправил путников через Зодиак на Звёздном Небе и через бурный Днепр на Земле. У порога кверху поднимается крутая скала.
Как только путники сходят с парома, тот тронутся в обратный путь, как пущенная с тетивы стрела – он движется по канату, натянутому подобно тетиве лука.
Как это было:
«Ваше Величество!» – торжественно объявил Генеральный Обозный: – «Поздравляю Вас с прибытием в Область Войска Запорожского!» Он опустился на колени, наклонился и поцеловал родную землю – мёрзлый камень.
Пётр, едва оправившийся от ужаса переправы через ледяную глубь Днепра, приходя в себя, смотрел, как Яков, поднявшись с колен, трижды перекрестился.
«Ну, что, батько!» – повеселев, шутливым тоном сказал он, улыбаясь: – «Кончился твой Ад?»
«Сынку!» – в тон ему ответил Лизогуб, пряча усмешку в усы: – «Разве-ж то был Ад? Так только, преддверие…»
«Предбанничек…» – встрял вездесущий Оськин.
«А что там дальше?» – теряя весёлость, спросил Пётр.
«Геенна огненная…» – сказал Яков.
«Хлад могильный…» – подхватил Оськин.
«Забвение безмолвное…» – продолжил Яков.
«Мрак вечный» – подытожил Оськин.
«Как же мы пойдём туда, Яков?» – тревожно спросил Пётр.
«Там прошли, и тут пройдём, Вашство, велик Бог» – спокойно ответил Лизогуб.
«Бог не выдаст, свинья не съест» – поддакнул Оськин.
Улыбка сползла с лица Пётра, растерянно и недоуменно он переводил взгляд с одного на другого. Лицо Оськина было непроницаемо спокойно, генерал опустил в задумчивости седую голову.
Весь покрытый пылью гвардейский штабной капитан прискакал вечером. Войдя в горницу к Генеральному Обозному Войска Запорожского, Якову Ефимовичу Лизогубу, он отдал честь генералу и протянул пакет.
Лизогуб вскрыл пакет. Высочайший рескрипт гласил: – «Получателю сего незамедлительно последовать за предъявителем. Сопровождение пять человек».
«Когда пойдём?» – не моргнув глазом, спросил Лизогуб штабного.
«Как рассветет, Ваше Высокопревосходительство» – ответил тот.
«Яшкин!» – кликнул есаула Лизогуб: – «Господина капитана на постой. К утру пять моих. Всем заводных».
Есаул вышел со штабным, а генерал тяжело задумался.
Занималось хмурое осеннее утро. Небольшой отряд верхами, с десятком заводных лошадей, выступил вслед за штабным. Ехали наметом, молча, обходя сёла, меняя лошадей. Наконец штабной свернул в сторону небольшого села.
«Что за село?» – спросил он у мужика в поле.
«Рахелево, барин» – сняв шапку, ответил тот.
«Голова где?» – спросил капитан. Мужик, молча, указал ему шапкой в сторону обычной выбеленной хаты, крытой камышом.
Войдя в село и подойдя к ней, Лизогуб увидел боевое охранение из императорских драгун, расположившееся кругом. Штабной показал ему знаком следовать за ним внутрь. Лизогуб подал казакам знак остаться снаружи и спешиться. Войдя в горницу, увидел, что она пуста. Капитан показал ему на лавку, сам сел напротив.
Ждать пришлось долго. Через полуслепое низенькое оконце почти ничего не было видно. Лизогуб сидел молча, держа спину прямо; молчал и капитан. Наконец, в три часа пополудни, на улице послышался шум. Не поворачивая головы, краешком глаза, Лизогуб увидел, что к хате подъехала крытая повозка, сопровождаемая взводом драгун. Из неё вышла женщина, с головой, закрытой капюшоном плаща, в сопровождении двух генералов, и направилась в избу.
«Божественная комедия» Данте Алигьери – мистика или реальность? Можно ли по её тексту определить время и место действия, отождествить её персонажей с реальными людьми, определить, кто скрывается под именами Данте, Беатриче, Вергилий? Тщательный и придирчивый литературно-исторический анализ текста показывает, что это реально возможно. Сам поэт, желая, чтобы его бессмертное произведение было прочитано, оставил огромное количество указаний на это. Первый том посвящен расшифровке первой части дантовского «Ада».
Стихи разных лет — о любви и жизни, о высоком и повседневном, о природе и городе, о встречах и расставаниях… В сборник вошло так же несколько круговых акростихов, что будет интересно ценителям жанра.
«Божественная комедия» Данте Алигьери — мистика или реальность? Можно ли по её тексту определить время и место действия, отождествить её персонажей с реальными людьми, определить, кто скрывается под именами Данте, Беатриче, Вергилий? Тщательный и придирчивый литературно-исторический анализ текста показывает, что это реально возможно. Сам поэт, желая, чтобы его бессмертное произведение было прочитано, оставил огромное количество указаний на это.
«Божественная комедия» Данте Алигьери — мистика или реальность? Можно ли по её тексту определить время и место действия, отождествить её персонажей с реальными людьми, определить, кто скрывается под именами Данте, Беатриче, Вергилий? Тщательный и придирчивый литературно-исторический анализ текста показывает, что это реально возможно. Сам поэт, желая, чтобы его бессмертное произведение было прочитано, оставил огромное количество указаний на это.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.