«Боже, Царя храни…» - [2]

В послекультовские времена ходила горькая шутка о том, что де «был культ, но была и личность». Кто же он, дерзнувший установить новый культ личности и добившийся созыва Земского собора и заключения коронного договора? Об этом читатель вынужден лишь догадываться. Как видно, не пришла еще пора сбросить маски. Единственное, что сразу же бросается в глаза — это трезвый, расчетливый ум и какая-то поистине дьявольская целеустремленность Ярославичева. И такая же дьявольская способность нравиться всем окружающим его людям. И друзьям, и врагам.

А может он сам Антихрист, собирающий под свои знамена многомиллионные рати для борьбы с Создателем? Да нет уж, скорее новый фюрер, мечтающий о сверхдержаве. Тем более что и сам Адольф Гитлер, как оказывается, из той же когорты долгожителей. Только вот поставил не на ту карту. Потому и проиграл, погиб. Ярославичев идет другим путем. Но до чего же он, может быть, помимо воли самого автора повторяет то, с чего начинал Гитлер и что отчасти практиковал его восточный коллега Иосиф Виссарионович Сталин. Не мудрено, ведь все диктаторы лепятся из одного теста.

Однако Злотников нигде и не утверждает, что его Дмитрий Иванович — положительный герой. Это типичный сверхчеловек со всеми присущими такого рода индивидуумам чертами. Он никого не любит, а лишь позволяет любить себя и порою снисходит до поощрения влюбленного, допуская того до своей персоны. Хотя, конечно, странно было бы за две с лишним тысячи лет сохранить пыл и трепет, свойственные юности.

Все, совершаемое Ярославичевым, базируется на твердом и холодном расчете. Он просчитал, что нужно поддерживать армию, и воссоздает старые гвардейские полки. Но это будет его гвардия. Как и Моисей, Дмитрий Иванович полагает, что для построения новой державы понадобятся новые люди. И он выращивает таковых в специально им созданном Терранском университете. Его «Фонд Рюрика» поддерживает только беспроигрышные проекты. Вспомним, как, заботясь о питомцах детских домов, Ярославичев равнодушно закрывает глаза на тех, кто содержится в приютах для неполноценных и умственно отсталых детей, а также детей-инвалидов. Еще бы, ведь это пустая трата средств. Или как совершенно на полном серьезе говорит будущий император о разрешении кавказской проблемы. Послушаешь его, и поневоле поверишь, что он способен одним движением руки уничтожить непокорный народ. А то, что для достижения своей цели Дмитрий Иванович довел до абсурда идею института президентства, разрешив стать у кормила власти тупому солдафону Громовому и тем самым поставил страну на грань полного развала и краха? Где же здесь любовь к человеку, к державе, во главе которой мечтает стать Ярославичев? Злотников в очередной раз доказывает, что любой путь к власти сопряжен с аморальными и беспринципными поступками.

3

Перводержавную

Русь православную,

Боже, храни!

Царство ей стройное,

В силе спокойное! —

Все ж недостойное

Прочь отжени!

Но отчего Ярославичева, как булгаковского Воланда, притягивает именно Россия? Почему он решил начать свой гигантский эксперимент в этой, а не какой-либо иной стране? Русские писатели уже издавна пророчествовали о великом будущем, ожидающем их Отечество, об особой, мессианской роли, уготованной России Провидением. Об этом писали и Державин, и Чаадаев, и Пушкин, и Тютчев, и Толстой, и Блок… Всех и не перечислишь. О том же пишут и наши современники, в том числе и фантасты. Вдохновенно-пронзительный, страстный голос В.Рыбакова сливается в одном хоре с едкой иронией А.Лазарчука и грустным юмором Е.Лукина и С.Логинова, тонкой лирикой и сентиментальностью С.Лукьяненко, жестким максимализмом О. Дивова. И все о пути России, о том, что она призвана удивить и поразить остальной мир.

Роману Злотникову также не чужды идеи русского мессианизма. По его мнению, Россия — это то самое «слабое звено», с которого и вокруг которого начнется объединение сперва бывших земель бывшего Советского Союза, затем Европы, а в далеком будущем и всех стран и народов планеты. Утопия? Возможно. Заглядывать на столь отдаленное время вперед позволено лишь писателям-фантастам да их героям типа «вечного» Дмитрия Ивановича Ярославичева.

Но не доказывала ли уже не единожды Россия свою жизнеспособность, вновь и вновь поднимаясь с колен и становясь во весь свой рост? Она пережила и позор татаро-монгольского ига, и неустройство Смутного времени, и нашествия двунадесяти языков Наполеона и арийских орд Гитлера, и лихолетье коммунистического правления. Тенденции последних лет позволяют с оптимизмом утверждать, что страна потихоньку оправляется и от последствий «шоковой терапии» постперестроечного периода. С ней снова считаются в мире, а «Большая Семерка» как-то незаметно превратилась в «Большую Восьмерку».

И все же для воплощения многих замыслов земных владык, в первую очередь, нужны «не Бог, не Царь и не герой», а многие тысячи простых тружеников, воодушевляемых идеей построения нового государства. И потому в книге Злотникова особое место отводится воспитанию новой поросли россиян, так сказать, преторианской гвардии, приводящей своего вождя к власти.