Бойня - [111]
– Спасибо. – Стальберг двинулся к выходу, стараясь унять внутреннюю дрожь. Он уже знал, что ему предстоит увидеть.
Потом он напишет обо всем короткими, сухими предложениями. Глубина и диаметр шахты. Слизь на стенах. Шланги, из которых льется на пол вода и, уже розовая от крови, стекает в дренажные, похожие на ливневые, колодцы. Транспортный конвейер на потолке, оглушающий газ, белые перчатки Милле.
– Шестьсот туш в день. Мы справляемся.
Как описать неописуемое?
Отчаянные вопли, уханье и скрип невидимых машин. Люди у циркулярных распилочных станков.
Стальберг держал свою шпионскую камеру-блокнот у бедра и бесстрашно щелкал затвором – все равно за этим грохотом никто не расслышит.
Одобрительно кивал, изо всех сил стараясь изобразить внимание, – и одновременно пытался осмыслить невероятные цифры.
– Восемнадцать сотен?
– Тысяч. Восемнадцать тысяч. Только в этой провинции. К тому же дело идет быстро, нам же необязательно выполнять гигиенические параграфы.
На дергающемся конвейере все новые и новые тела. Человек в синем комбинезоне одним взмахом делает продольный разрез грудной клетки и живота, быстрое движение – и внутренности плюхаются на пол с другой стороны конвейера.
Стальберг был близок к обмороку. Только не паниковать, только не паниковать…
Технология… Они следуют предписанной технологии.
– У нас три группы отходов. Голова, тело, конечности.
В конце конвейера стоял еще один рабочий и механически сортировал отрубленные и отпиленные части тел. Длинные куски в одну сторону. Короткие – в другую.
Стальберг время от времени смотрел Милле в глаза, пытаясь различить хоть какие-то признаки человеческих эмоций, – и не различал.
– Вообще-то все автоматизировано, но первый триаж[55] приходится проводить вручную.
Стальберг кивнул. Он старался дышать ртом. Вонь невыносимая, привыкнуть невозможно. Нет, наверное, возможно – эти-то вроде и не замечают.
Рабочий в конце конвейера заученным движением, не глядя, откинул в сторону ногу.
Как он теперь вообще сможет говорить с людьми…
Чтобы ни на кого не смотреть, Стальберг уткнулся глазами в грязный пол, по которому змеились разноцветные толстые кабели. В памяти всплыл красивый баритон Сверда.
У нас разработана огромная палитра сугубо индивидуальных методов коррекции. Для разных типов людей. Работает – свыше всяких ожиданий.
– Ну как, нагляделись?
Стальберг поморщился – да уж. Тяжелое зрелище.
– И что, здесь все и заканчивается?
– Отходы идут вон туда, – Милле показал на белую дверь. – Но… ваше время вышло, не так ли?
Стальберга передернуло, настолько двусмысленно прозвучала фраза. И тут же услышал грохот и скрип – снова открыли шахту.
Он вспомнил “Глобен”. Длинные очереди у входных дверей.
– Да… пора. – Голос сорвался, он с огромным усилием заставил себя успокоиться. Что там сказал Ландон?
Будьте стопроцентным американцем. Переигрывайте, они тонкостей не понимают.
– Спасибо, большое спасибо, молодой человек. Милле, не так ли? Образцовая работа.
Милле без особого энтузиазма пожал протянутую руку.
– Выход вон там, сами найдете. Подниметесь на лифте.
Стальберг кивнул и пошел к двери, машинально прислушиваясь к шуршанию пластиковых бахил.
На выходе из лифта его уже поджидал бритоголовый охранник.
– Значит, Грант Робертс? – Смерил Стальберга долгим взглядом.
Стальберг кивнул, лихорадочно пытаясь сообразить, где он допустил ошибку. Грудь сдавило.
– А почему же Грант… э-э-э… Робертс ездит в машине, принадлежащей Бреммингу Класу, Океригатан, дом двенадцать, в Йиму?
Дышать ровно, дышать, спокойно дышать.
– Не понимаю, о чем ты.
– Надеялись, мы не проверим?
– Что вы должны были проверить?
Бритоголовый усмехнулся.
Они столкнут меня в ту же шахту. Конец. Будешь висеть на крюке, Пулитцер.
– А знаете ли вы, что мы делаем с лжецами? – Нахмурил брови и внезапно расхохотался. – Было бы зеркало, посмотрели бы вы на свою физиономию!
Не переставая смеяться, он начал подпрыгивать и хлопать себя по заду.
Стальберг оцепенел.
Что это было? Шутка?
Бритый сделал полный оборот и внезапно перестал хохотать.
– Простите, если обидел. Я пошутил. Но вам все-таки надо было сказать, что возвратник обеспечил вам машину.
– Возвратник?
– Ну да. Тот, кто дал вам “ауди”. Мы, признаться, обеспокоились. Я-то даже не сообразил, что их машины уже в деле. Свиней то есть.
– Ну да… мне дали напрокат, если можно так сказать.
– Да ладно, и так все ясно, нечего объяснять. Не этот же, как его… Бремминг дал вам машину. О нем уже позаботились.
Стальберг молча пожал плечами. Он понятия не имел, как ему следует реагировать. Как бы повел себя на его месте стопроцентный американец?
Бритый хлопнул его по спине:
– Все в порядке. Не напрягайтесь.
Стальберг изобразил извиняющуюся улыбку.
– В вашем Заполярье, как погляжу, умеют шутить… не ожидал. Да и я к тому же… перебрал вчера этого вашего аквавита.
– Первый раз на шведском празднике?
– И последний. До сих пор рыгаю анисом и еще какой-то дрянью.
– Тмином, – расхохотался охранник. – Рыгать полагается тмином!
Стальберг снял комбинезон. Все тело зудело, будто вонь материализовалась и просочилась в мельчайшие поры тела.
– А где умывальник?
– В туалете. Вон там… – охранник показал на дверь в дальнем углу.
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
Гуманитарий-русист Ник Эллиот понимает, что рискует продать душу дьяволу, поступив в брокерскую фирму Dekker Ward, но ему отчаянно нужны деньги. Шеф Ника, предприимчивый Рикарду Росс, больше известен как маркетмейкер. Его кредо — «кто не с нами, тот против нас». Поначалу Нику кажется, что он наконец-то ухватил удачу за хвост, но тут начинают происходить странные вещи. Сначала он узнает, что его предшественник погиб от рук вооруженных грабителей. На самого Ника совершено разбойное нападение. Неожиданно увольняют одного из ведущих трейдеров компании.
Все уверены, что учителя убила Лили Бенкрофт, у которой были весомые причины его ненавидеть. Она жила, чтобы побеждать, а он разрушил все ее мечты. Но убийство? Это было слишком даже для такой целеустремленной натуры, как Лили.Доказано: она невиновна. Но ей не остановить пересуды за спиной и жуткие телефонные звонки, раздающиеся каждую ночь. Еще одно зверское убийство, и Лили проваливается в пучину кошмара, с которым тщетно борется. Сумеет ли она окончить выпускной класс?..
Один из ведущих мастеров британского нуара Дэвид Пис признает, что его интерес к криминальной беллетристике был вызван зловещими событиями, происходившими в его родном Йоркшире — с 1975 до 1981 г. местное население жило в страхе перед неуловимым серийным убийцей — Йоркширским Потрошителем. Именно эти события послужили поводом для создания тетралогии «Йоркширский квартет», или «Красный райдинг» (райдинг — единица административно-территориального деления графства Йоркшир), принесшей Пису всемирную славу.«1974» — первый том тетралогии «Йоркширский квартет».1974 год.
В Калифорнии, в маленьком горном городке, рассказывают о встречах со Снежным Человеком, которого здесь называют Сесквоч, и существует поверье о Мандранго — порождении сил зла, который в назначенный срок выходит из-под земли, чтобы найти себе невесту. В городе и его окрестностях происходит серия жутких убийств, и некто похищает журналистку Элен, с которой происходят невероятные и драматические приключения.
Завораживающий роман в жанре танго.Недавно потерявший жену комиссар Мигель Фортунато готовится выйти на пенсию после долгих лет службы в полиции Буэнос-Айреса. Его последнее задание – помочь следователю, приехавшему в Аргентину из США для расследования обстоятельств похищения и убийства известного американского писателя. Задание, как выясняется, непростое. Во-первых, следователь оказывается совсем молоденькой, неопытной, но очень привлекательной девушкой по имени Афина Фаулер. А во-вторых, сам Фортунато в силу определенных причин вовсе не заинтересован в том, чтобы правда об убийстве вышла наружу.Впрочем, расследование должно идти, хочет он этого или нет.