Боярыня Морозова - [53]
Старица Мелания (известная в доме Морозовой так же как Александра Григорьевна) была одной из ярчайших личностей в первом поколении русских старообрядцев. О ней высоко отзывался протопоп Аввакум, величая ее «блаженной и треблаженной матерью». В одном из своих писем боярыне Морозовой он пишет: «А Меланью ту твою веть я знаю, что она доброй человек, да пускай не розвешивает ушей, стадо то Христово крепко пасет, как побраню. Ведь я не сердит на нея, — чаю, знаешь ты меня. Оне мне и малины прислали, радеют, миленькие… Я браню ея, а она благословения просит. Видишь ли, совесть та в ней хороша какова? Полно уже мне ея искушать. Попроси у ней мне благословения: прощается-де пред тобою! Да вели ей ко мне отписнуть рукою своею что-нибудь»[182].
С инокиней Меланией Феодосию Прокопьевну познакомил «страдалец отец» Трифилий — бывший инок московского Симонова монастыря, также происходивший от «благородного корене». Впоследствии он был заточен за исповедание древле-православия в Кирилло-Белозерский монастырь и окончил там свою жизнь в конце 1660-х годов. Сама Мелания до появления в доме Морозовой подвизалась в Белёвском Крестовоздвиженском женском монастыре, а на исповедь ходила к своему духовному отцу, черному попу Боголепу в Жебынскую (Жабынскую) пустынь, в семи верстах к северо-востоку от Белёва по дороге в Лихвин,[183] основанную еще в конце XVI века и известную своей приверженностью старой вере. У Морозовой также часто бывал «тое же пустыни старец Спиридон». Из Белёва, судя по всему, пришли в дом боярыни и другие пять инокинь, так что недаром ее двоюродная сестра Анна Михайловна Ртищева сокрушалась по этому поводу: «О, сестрица, голубушка! Съели тебе старицы белёвки, проглотили твою душу аки птенца, отлучили тебе от нас!»
Наставляемая старицей Меланией, Морозова превратила свой дом в монастырь в миру и сердечно радовалась, стоя на ночном правиле и сидя за трапезой с жившими в ее доме инокинями. Она начала вести фактически монашеский образ жизни, пешком ходила по темницам, щедро раздавая милостыню заключенным, совершала паломничества по святым местам, к чудотворным иконам и мощам святых угодников.
«Вдова по понятиям и убеждениям века уже носила в своем положении смысл монахини. Честное вдовство само собою уже приравнивалось к обету иноческому. Поэтому вся жизнь вдовы со всею ее обстановкою естественным и незаметным путем преобразовывалась в жизнь монастырскую. Так же точно, естественным и незаметным путем, устраивалась и жизнь честного девства, например жизнь царевен. Не первая и не последняя была Федосья Прокопьевна, устроившая свой дом по-монастырски. Таков был господствующий идеал для женской личности, свободной от супружества», — писал И. Е. Забелин[184].
Под влиянием монашеских настроений Морозова начинает еще больше удаляться от светской жизни, от всего земного. Молодая боярыня ведет крайне аскетический образ жизни: отказывается от всяких удовольствий, соблюдая строгий пост, под одеждой носит власяницу. Вместе с тем она не устает обличать своих родных и близких, принявших новую веру. Часто приходили к боярыне ее единомышленницы, также духовные дочери протопопа Аввакума, — сестра княгиня Евдокия Урусова и жена стрелецкого полковника Акинфия Ивановича Данилова Мария Герасимовна.
Особую группу при домашнем монастыре боярыни Морозовой составляли юродивые. Юродство представляло собой один из самых удивительных и трудных подвигов христианского благочестия. Выражение «Христа ради юродивый» впервые применил к себе апостол Павел, говоря: «Мы безумны Христа ради». В послании к Коринфянам он объясняет, что сама проповедь о распятом Богочеловеке является безумием для людей мира сего: «Слово о кресте для погибающих есть юродство, а для нас спасаемых — сила Божия… Когда мир своей мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих»[185]. Христиане, в силу своей веры в распятого Богочеловека, уже являлись в глазах неверующих язычников «юродивыми». Однако как особый вид подвижничества юродство Христа ради возникло в середине IV века в Египте — одновременно с монашеством.
В основе юродства лежала пламенная любовь ко Христу, сочетавшаяся с великим самоотвержением, чрезвычайным беспристрастием к себе, борьбой с гордостью, терпением поруганий и презрения со стороны людей, перенесением голода и жажды, зноя и других лишений, связанных со скитальческой жизнью. При этом юродивые всегда сохраняли возвышенный дух, непрестанно возводили очи ума и сердца к Богу, постоянно горя духом перед Ним. Приобретая великое смирение и духовную чистоту, юродивые Христа ради становились особенно любезными Богу и получали от Него особые дары Божией благодати — дары чудотворения и прозорливости. Святое юродство, утвердившись в человеке, приближало его к пророческому служению. Не стесняясь говорить правду в глаза, юродивые своими словами или необыкновенными поступками то грозно обличали и поражали несправедливых людей, часто властных и сильных, то радовали и утешали людей благочестивых и богобоязненных. Юродивые большей частью вращались в самых порочных кругах общества с целью исправить этих людей и спасти их — и многих из таких отверженных обращали на путь добра. Будучи близкими Богу, они своими молитвами нередко избавляли сограждан от грозивших им бедствий и отвращали от них гнев Божий.
