Бой без выстрелов - [4]
— Согласны ли возглавить это трудное дело?
— Да, согласен.
— Все ли ясно? — уже более громко спросил командир.
— Да, все ясно. — Ковшов поднялся. — Встанут тысячи вопросов, которые придется решать самому, сейчас о них нечего и говорить.
— Дело нелегкое и опасное. Надеюсь на вас, на вашу выдержку и осмотрительность. Если есть колебания, лучше теперь отказаться.
— Опасно? На фронте тоже опасно. Выдержу.
— Там легче. Бой вести придется без оружия против жестокого вооруженного врага. Население города вас поддержит, в этом я не сомневаюсь.
Командир помолчал, закурил. И, выпустив густую струю табачного дыма, ругнулся.
— Все это дьявольски неожиданно. Задание вам дано, а на кого опереться — и сказать не могу. Надо бы толковых помощников вам подобрать. Придется и это делать самому. Да, постойте-ка, в госпитале Илья Утробин работает. Если не уехал — оставим. Человек опытный — бывал в переплетах.
— Николай Николаевич, как вы посмотрите на такое дело. Больница, если мы не эвакуируем раненых, может существовать только с помощью населения. Но с приходом фашистов в городе наступит голод. Я полагал бы, что не надо жечь продовольствие, лучше раздать его населению. Это продовольствие вернется потом в больницу, раненым. Только можно ли это? Ведь я знаю директиву: уничтожать все, ничего не оставлять врагу.
— А мы врагу и не оставим. Мысль ваша правильная: раздадим и предупредим, чтобы прятали надежно.
Начальник продовольственного снабжения госпиталя Илья Данилович Утробин впервые за трое суток спал дома — из госпиталя все, что можно, эвакуировано, раненые погружены в эшелоны. Жена и дочь готовятся в дорогу — завтра двинут в горы.
Выспался Утробин хорошо. Утром позавтракал и стал собираться. Вытащил из ящика стола картонную папку, завязанную белыми тесемками, — здесь хранились все нужные бумаги. Разворачивая пожелтевшие листы, многие из которых уже протерлись на сгибах, Утробин перебирал свою жизнь. Вот давнее письмо однополчанина Шугаева. Встретился с питерским слесарем пулеметчик Утробин в 9-м Российском полку 3-й Кавказской дивизии на Румынском фронте. Шугаев и его друг Максимов были первыми большевиками, которые помогли ему найти путь в жизни. После Февральской революции он член полкового комитета. Вот отпускное удостоверение — с ним приехал в родные места в ноябре 1917 года. Тогда же с другими фронтовиками создал Совет крестьянских депутатов. Отряд Красной гвардии в сорок штыков, которым командовал Утробин, громил контрреволюционные банды.
В особой пачке — документы героических лет гражданской войны на Северном Кавказе: командир роты в партизанской дивизии, командир летучего пулеметного отряда. Бои на Северном Кавказе, в Азербайджане, Армении, Грузии. Из степей, через горы и ущелья Закавказья пришел Илья Утробин в Батуми. Вот дорогой сердцу мандат делегата Первого всегрузинского съезда Советов… В суровые годы в тяжелой борьбе с врагами закалялся солдат революции. В 1920 году он стал членом Коммунистической партии, ее бойцом. Трудные годы восстановления, строительство колхозов, хозяйственная работа…
— Данилыч, думаешь собираться али нет? — окликнула его Елена Николаевна.
— Собираюсь, собираюсь, мать. За мной дело не станет…
— Одурела, Илюша, совсем я… Ума не приложу, что брать…
— Бери, без чего обойдись нельзя. Бельишко, там, обувь, одежку… Может, и зимовать не дома придется.
— А остальное?
— Не повезем же черепки. Не до них! После победы заведем… Ну, не плачь же…
— Линейка когда приедет? — спросила Елена Николаевна.
— Должна бы по времени и подъехать. Чего задерживается? — недоумевал Утробин.
Солнце поднялось высоко, а линейки не было. Утробин собрался дойти до госпиталя, поторопить, но не успел. Запыхавшись, вбежал санитар.
— Товарищ… Утробин… вас в… госпиталь… требуют… срочно…
Каждое слово он отделял глубоким вздохом.
Не расспрашивая, Утробин схватил фуражку и выбежал на улицу.
После ухода мужа Елена Николаевна устало опустилась на диван и закрыла глаза. Дочь Паша, думая, что мать уснула, ходила тихо, еще и еще раз вспоминая, не оставила ли чего крайне необходимого.
Уже давно перевалило за полдень, когда вспотевший от быстрой ходьбы Утробин забежал домой. К нему кинулись жена и дочь.
— Едем же! Время теряем…
— Остаюсь… Ехать нельзя… А вас захватит военная полуторка. Уговорил… Двоих возьмут.
— А ты, Илюша?
— Надо оставаться. Поверь, Лена, иначе не могу. Раненые не отправлены… На вокзале такое творится!
— Илюша, пусть едет одна Паша. Я остаюсь…
— Уезжай, родная. — Утробин обнял за плечи жену. — Мне спокойнее, если ты в безопасности.
— Нет… Паша, — обратилась мать к дочке, — ты все свое в один чемодан сложила?
— Да, мама…
Утробин обеспокоенно взглянул на ходики, что мирно и не спеша отбивали шаги времени.
— Прощайся, мать, с Пашей. Пора!
Грузовик стоял около магазина. Утробин с трудом втиснул в кузов Пашин чемодан, подсадил плачущую дочку, так и не успев поцеловать ее. Помахал ей и, надев фуражку, скорым шагом отправился в госпиталь.
Утром в эшелонах уже знали, что главная магистраль перехвачена немцами и раненых вывозить некуда. Люди понимали, что им грозит: несколько гитлеровских автоматчиков смогут расстрелять два эшелона безоружных раненых. Даже и автоматчиков не надо, достаточно двух факельщиков — подожгут вагоны, и беспомощные пассажиры задохнутся в дыму, сгорят заживо.
Эта книга — о механизированном корпусе, начавшем боевые действия против гитлеровцев на Калининском фронте в 1942 году и завершившем свой ратный путь в Берлине. Повесть состоит из пяти частей, по существу — самостоятельных произведений, связанных сквозными героями, среди которых командир корпуса генерал Шубников, командир танковой роты Мальцев, разведчик старшина Батьянов, корреспондент корпусной газеты Боев, политработник Кузьмин. Для массового читателя.
Книга документальна. В нее вошли повесть об уникальном подполье в годы войны на Брянщине «У самого логова», цикл новелл о героях незримого фронта под общим названием «Их имена хранила тайна», а также серия рассказов «Без страха и упрека» — о людях подвига и чести — наших современниках.
НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка. Продолжение супербестселлера «Я дрался на Т-34», разошедшегося рекордными тиражами. НОВЫЕ воспоминания танкистов Великой Отечественной. Что в первую очередь вспоминали ветераны Вермахта, говоря об ужасах Восточного фронта? Армады советских танков. Кто вынес на своих плечах основную тяжесть войны, заплатил за Победу самую высокую цену и умирал самой страшной смертью? По признанию фронтовиков: «К танкистам особое отношение – гибли они страшно. Если танк подбивали, а подбивали их часто, это была верная смерть: одному-двум, может, еще и удавалось выбраться, остальные сгорали заживо».
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Роман Робера Мерля «Уик-энд на берегу океана», удостоенный Гонкуровской премии, построен на автобиографическом материале и описывает превратности солдатской жизни. Эта книга — рассказ о трагических днях Дюнкерка, небольшого приморского городка на севере Франции, в жизнь которого так безжалостно ворвалась война. И оказалось, что для большинства французских солдат больше нет ни прошлого, ни будущего, ни надежд, а есть только страх, разрушение и хаос, в котором даже миг смерти становится неразличим.
В романе рассказывается о жизни большой рабочей семьи Путивцевых. Ее судьба неотделима от судьбы всего народа, строившего социализм в годы первых пятилеток и защитившего мир в схватке с фашизмом.