Ботус Окцитанус, или Восьмиглазый скорпион - [88]
Дело оказалось вовсе не таким трудным, но случайно никто другой не занялся его расследованием. Молодой сыщик сам, без посторонней помощи, добрался до убийцы, задержал его и доставил в полицейское управление. Вот он, наконец, — шкипер по имени Йоханнес Скэр, который застрелил осенью в Атлантическом океане на борту катера «Анна» двух человек, а затем бросил их трупы в воду.
— А что, пришел уже сержант… или как его там зовут? — спросил Окцитанус у одной из «весталок» в большой канцелярии.
— Сержант полиции Боллевин. Да. Он ждет в приемной уже десять минут, — ответила дама.
— Хорошо. Пусть подождет еще десять, а потом проводите его ко мне, — распорядился директор полиции. Посмотрев на ручные часы, он откинулся на спинку бронзового кресла и во второй раз начал читать американские рассказы в «Специальном листке».
Счастливый сержант ждал с огромным волнением. Каждый сыщик должен проявлять терпение в своей однообразной работе. Когда же дело касается выдвижения по службе и оказания ему почестей, то он имеет полное право нервничать, если ему приходится ждать. С той самой поры, когда он еще ребенком ждал, скоро ли зажгут рождественскую елку, ни разу еще время не тянулось так томительно долго, как сейчас.
— Пожалуйста! — довольно холодно объявила наконец «весталка».
Неуверенно, с бьющимся сердцем прошел сержант Боллевин через средний храм. Два секретаря и вторая «весталка» неодобрительно посмотрели на него. И вот открылась дверь в святая святых «Ярда», и сыщик предстал перед Окцитанусом, восседающим в бронзовом кресле.
— Сержант Боллевин? — спросил директор полиции, растягивая слова и глядя в лист бумаги.
— Так точно! — ответил сержант и стукнул каблуками.
— Я удивляюсь вам!
Сыщик с непонимающим видом стоял навытяжку.
— Вы слышите? — сказал Окцитанус. — Я удивляюсь вам.
— Так точно! — ответил сержант.
— Ваше поведение удивительно.
— Так точно.
— Я не одобряю вашего поведения. Вы понимаете это?
— Так точно.
— Как вы думаете, кто вы такой?
Сыщик не знал, что ему ответить. Весь красный, он неподвижно стоял на мозаичном полу, как раз на одной из восьми больших белых рук; казалось, что его перенесла сюда всесильная рука закона, он чувствовал себя, как Дюймовочка в руке великана, а недремлющее око закона мрачно косилось на него, словно глаз осьминога.
— Я вас спрашиваю: как вы думаете, кто вы такой? — строгим голосом повторил свой вопрос Окцитанус. — Может быть, вы соблаговолите ответить?
— Я думаю… я ничего не думаю, — заикаясь, пробормотал сыщик. Все перед ним закружилось: восемь рук и глаза, звезды и двойные топоры. Стоя по-прежнему вытянувшись на руке закона, он почувствовал, что у него подкашиваются ноги.
— Ах вот как, не думаете? Но было бы желательно, чтобы вы имели какое-то представление о характере своих обязанностей. Вы не начальник полиции! И не начальник отделения убийств! Вы не руководитель комиссии по расследованию убийств! И не вам, господин Боллевин, решать, каким путем должно идти расследование. Не вы решаете, кому нужно предъявить обвинение и кого арестовать. Вы не генеральный прокурор, не обвинитель или полицейский адвокат, и вы никогда ими не станете. Вы подчиненный служащий, сержант полиции, хотя сомневаюсь, чтобы вы и в дальнейшем могли работать в этом же чине. Временно вас переведут на другую работу, пока не будет решен вопрос, не следует ли понизить вас в должности!
«Быть может, мне это снится, — подумал сержант. — Конечно, я вижу сон. Скорее бы только проснуться!»
— Вы, не имея на то оснований, дерзко вторглись в чужую область работы и тем самым помешали раскрытию серьезного дела!
— Я нашел убийцу, — робко сообщил сыщик.
— Сознательно или несознательно вы помешали раскрытию преступления, если не сказать, что сделали это невозможным!
— Я задержал убийцу. Он сидит здесь в одной из камер, — в отчаянии проговорил сыщик.
— Вы, по-видимому, считаете возможным все время противоречить мне! — повысив голос, сказал Окцитанус. — Вы думаете, что обладаете большим опытом и лучше разбираетесь во всем, чем ваши начальники! Вы упорно стремитесь обучать меня методам и приемам работы. Неужели вы рассчитываете, что такое упрямство может улучшить ваше положение?
— Разве я нанес делу вред, найдя преступника? — осмелился спросить сыщик.
— Вы нанесли вред делу! Вы саботировали дело! Вы запутали дело! — проревел директор полиции. — Вы проявили упрямство, вели себя не по-товарищески, некорректно, не по-полицейски! Понимаете, что я говорю?
— Да, — ответил сержант.
— Согласны на получение выговора?
— Да, — сказал сыщик.
— Ну так вот! — заявил директор полиции и, вынув лист бумаги, громким голосом прочел длинный и строгий приказ о выговоре.
У дверей подслушивали два секретаря и две «весталки». Сержант Боллевин выслушал выговор, стоя навытяжку. На глазах у него показались слезы.
— Можете идти! — объявил директор полиции. — Потом вам сообщат, на какую работу вы будете переведены. Возможно, в один из полицейских участков.
— Слушаюсь, — сказал сыщик.
— Можете идти.
Сыщик повернулся кругом и, сойдя с руки на мозаичном полу, зашагал по другим рисункам к выходу. Секретари и «весталки» смотрели на него с отвращением.
