Каждый день в той или иной газете можно было видеть улыбающийся портрет и читать заголовки: «Ульмус все еще на свободе!» или: «Сколько еще ждать?»
— Есть что-нибудь новое по «делу о Скорпионе»? — обратились по телефону к полицейскому инспектору Хорсу из газеты «Народная воля».
— Нет, — ответил Хорс.
— А относительно Ульмуса?
— Тоже нет.
— Вы собираетесь арестовать Ульмуса?
— Таких сведений дать не могу.
— Как обстоит дело с его автомобильными аферами?
— Не могу дать сведений.
Вот и все, что удалось услышать от Хорса.
Полицейский адвокат Кастелла ежедневно являлся в «Ярд», всегда свежий и бодрый, и наблюдал, как в его комнате росли груды бумаг. Но вот однажды в нем проснулось любопытство — как у женщины из сказки о Синей Бороде, — и он стал просматривать бумаги.
Полицейский адвокат Кастелла, известный как непримиримый враг сутенеров, проповедовал теперь теорию о том, что если активно бороться с людьми этой «профессии», то со временем можно будет искоренить все формы преступности. К счастью, в «деле о Скорпионе» было немало моментов, связанных с сутенерством, и за это следовало ухватиться. Однако в деле было и много кое-чего другого. Раз взглянув в бумаги, полицейский адвокат заинтересовался и с тех пор стал тщательно и подробно изучать все поступающие материалы.
Когда попадались знакомые фамилии, Кастеллу охватывала нервная дрожь, а некоторые имена заставляли его бледнеть. Это были имена его лучших друзей и наиболее уважаемых коллег. Он догадывался, что за ними скрываются и другие имена и какие-то темные связи. Этот здоровый человек внезапно почувствовал себя слабым и беспомощным. По мере того как он продвигался вперед в чтении сложенных в груду бумаг, его здоровье медленно и постепенно разрушалось. «Боже мой, — говорил он про себя. — Это невозможно! Так нельзя! Просто нельзя!»
Как-то днем полицейский врач доктор Ринн был вызван на квартиру адвоката Кастеллы. Доктор Ринн, лечивший также и заключенных в Южной тюрьме, был грузный меланхоличный человек с дурными манерами, что производило неприятное впечатление. Именно он осматривал в свое время лектора Карелиуса и написал ему удостоверение, в котором перечислялись все шишки и царапины, приобретенные лектором за время его пребывания в полицейском участке на улице Короля Георга. Получив приглашение от полицейского адвоката, он бросил все другие дела и помчался к дому Кастеллы.
Он несколько удивился, когда больной сам отпер дверь. Полицейский адвокат выглядел не так уж плохо.
— Ну? — спросил доктор. — Что у нас не в порядке? Где у нас болит?
Он повесил свое пальто на вешалку, которую держал перед ним Кастелла, а затем с благодушным видом стал потирать себе руки, как обычно делают доктора, входя к больному.
— Вот сюда! — резко сказал полицейский адвокат, приглашая доктора пройти в гостиную.
— Ну? — повторил доктор Ринн. — Как мы себя чувствуем? Что-нибудь с желудком?
— Нечего спрашивать! Садитесь вот сюда! — отрезал Кастелла, указывая на неудобный стул, стоявший перед письменным столом.
— Разве я не должен задавать вопросы? — в замешательстве спросил доктор.
— Нет, молчите, пока вас самого не спросят. Садитесь!
— Я не понимаю! — Лицо доктора Ринна покрылось краской. — Вы шутите надо мной?
Полицейский вытащил из кармана служебный револьвер и нацелился прямо в красную физиономию доктора. — Садитесь! — скомандовал он.
Лицо доктора утратило краску и стало совсем бледным, причем сначала побелел нос, а потом и все остальное. Он быстро сел на стул, не отрывая округлившихся глаз от револьвера.
— Малейшее движение с вашей стороны, и я вас застрелю! — пригрозил полицейский адвокат и уселся с другой стороны письменного стола.
— Пока составим общий протокол, — заявил он. — Отвечайте громко и отчетливо! А если двинетесь с места, то будете расстреляны!
Полицейский адвокат положил револьвер на стол и вставил в маленькую портативную пишущую машинку двойной лист бумаги для протокола.
— Ну! Ваше полное имя?
— Пауль Вилли Ринн, — громко сказал доктор.
— Занятие?
— Врач. Но ведь вы же знаете…
— Отвечайте на вопросы и не лезьте, когда вас не спрашивают! — строго сказал полицейский адвокат, положив руку на револьвер.
— Врач! — быстро повторил доктор, и Кастелла записал: «врач».
— Год и день рождения?
— Седьмое мая 1899 года.
— Место рождения?..
Доктор Ринн слышал, как в соседней комнате металась фру Кастелла. Дверь была открыта, и когда он искоса бросал взгляд в ту сторону, то мельком видел ее. Он не смел повернуть голову, но напряг все свои духовные силы, чтобы установить с ней какую-то спиритуальную связь. Если существовало в действительности что-нибудь вроде телепатии, жена адвоката должна была бы почувствовать отчаяние, которое переживал перепуганный тюремный врач. Но она, по-видимому, ничего не чувствовала.
— Подвергались раньше наказаниям? — спросил полицейский адвокат.
— Разумеется, не подвергался! — ответил тюремный врач.
— А вы в этом твердо уверены?
— Да. Совершенно твердо уверен, — неуверенным голосом проговорил врач.
— Но теперь вы будете немедленно наказаны! — мрачно заявил полицейский адвокат.
В этот момент его жена снова приблизилась к открытой двери. Бог знает, чем она там занимается. Доктор Ринн скосил глаза в сторону, чтобы поймать ее взгляд, но безуспешно. Он припомнил, что именно она вызвала его по телефону. Вероятно, она видела, что с ее мужем творится неладное.
