Ботран - [2]

Жалеть было не о чем. Родных не осталось. В школе со временем мне замену найдут. А та жизнь, которая наступила в стране, показала, что ничего хорошего ждать дальше не следует. У власти бывшая партийная номенклатура ставшая олигархами, или их дети. В некоторых постсоветских республиках уже передается власть по наследству и хоть пост называется президентским, но он уже фактически пожизненный. Республики СССР постепенно скатываются в средневековый феодализм, где правящему классу можно все, а остальным ничего. Поэтому приготовился принять смерть. Перед глазами пролетели все семьдесят три года жизни, вспоминались счастливые моменты.

Но как я не пытался отвлечься, в окружающей тишине, от воспоминаний отвлек прорезавшийся звук бегущей воды, и от этого пить захотелось еще сильнее. Жажда нарастала. Умирать я был готов, но мучений от жажды вытерпеть не смог, поэтому решил доползти до ручья и напиться. Глотнуть воды, а потом будь, что будет. Смерть от холода не пугала, при переохлаждении человек просто засыпает. Ползти было трудно, но преодолевая пронзающую тело боль, я все равно полз, на спине, подталкивая тело здоровой ногой, в сторону звука бегущей воды. Сколько это продолжалось, не помню. Время растянулось. Казалось, что ручей вот он рядом, но я все никак не мог до него доползти. Такое впечатление, что он все время становился дальше. Меня прямо пробило желание, чтоб он наконец-то оказался рядом. И буквально сразу же, рука нащупала бегущую воду и я, перевернувшись, при этом, чуть не потеряв сознание, наклонился к воде, чтобы попить. Сделав пару глотков, рука соскользнула, и я не удержался, рухнул в ручей. И если когда я щупал ручей, рука упиралась в дно, и он прощупывался на всю свою небольшую ширину, то когда упал в него, то провалился весь с головой, как в реку, дна не было. Еще успела мелькнуть мысль, потону, это конец. Но при соскальзывании, ударился поврежденным коленом и от прострелившей все тело боли, потерял сознание.

* * *

Первое ощущение, когда пришел в себя, было то, что я лежу и не чувствую дискомфорта. Мне было не холодно. И было сухо. Поднять веки не получилось, пошевелиться тоже. Прислушался к телу, боль отсутствовала. Тело вообще не ощущалось. Такое бывает, когда лежишь в воде с температурой тела. Первой мыслью было — ага, вот какая ты смерть. Но тут раздались звуки, шаги, стук двери, а потом женские голоса. Появилась вторая мысль, меня нашли и я в больнице. Стал прислушиваться, о чем говорят и понял, что я ничего не понимаю, я такого языка не знал и даже не смог определить, что это вообще за язык. А через время понял, что у меня все-таки есть тело, так как кто-то оттянул мне челюсть, и в рот полилось что-то похожее на кисель. Непроизвольно сделал глоток. То, что в меня вливали, было безвкусное, но сытное, так как чувство насыщения появилось очень быстро. Когда кормившие меня покинули комнату, наступила тишина, и я снова погрузился в сон. Во сне мне вновь снились моменты из жизни, когда я был молодой, как мы с женой и сыном были на море, потом снилось, что мы на даче. Второй раз я снова проснулся перед приходом в комнату смотрящей за мной женщины. Почему я решил, что женщины, потому, что голос был женский. Она когда кормила меня, все время что-то приговорила, но, что, я понять не мог. Такое состояние длилось долго, по прошествии неопределенного периода времени я перестал сразу после кормления засыпать. Поэтому все чаще стали возникать мысли — что со мной? Почему я не могу пошевелиться и самое главное, почему я не понимаю того, что говорят. В промежутке между кормлениями и сном стал пытаться понять, что с моим телом. Стал прислушиваться к себе, стараясь почувствовать ступню или палец на ноге, хотя бы палец на руке. В крайнем случае, свой желудок или печень с почками, которые раньше ощущал хорошо. Пытался услышать звук биения сердца. Но ничего этого не удавалось. Мысли о том, что у меня отсутствует тело не приходило, так как та женщина, которая меня кормила, периодически меня ворочала. Это я понял по тому, что мои губы и щеки придавливались то с одной стороны, то с другой. Это были единственные мои ощущения. Сначала, то время, что не спал, занимал воспоминаниями, но и это, в конце концов, надоело. Пытался определить, сколько я нахожусь в таком состоянии. Считал сутки по кормлению, из расчета три кормления в день. Но сбился и бросил. В какой-то момент вспомнил изречение Сократа — познай себя, и ты познаешь мир. Это подтолкнуло к рассуждениям, раз я мыслю, значит существую. Раз меня кормят, значит, мой организм функционирует. Если я ничего не чувствую, то это значит, что каким-то образом отключились все мои органы чувств, но они никуда не делись. Стал снова пытаться почувствовать ток крови, изменение давления, хоть что-то. И пытался увидеть проблески света. Ведь веки, даже находясь в закрытом состоянии не в состоянии перекрыть свет полностью. Какая-то его часть все равно должна достигать глазных рецепторов. Все свое время бодрствования посвятил этим занятиям.

Попытки растянулись на растянувшийся в бесконечность период времени. Сколько я потратил усилий на это, сказать не могу, но в какой-то момент я увидел похожие на веревки и нити образования, красного цвета. Первой мыслью было, что это самовнушение. Но присмотревшись, обратил внимание, что они двигаются, сокращаются, живут одним словом. Второй мыслью было, что это сосуды глазного века. Но когда попробовал их рассмотреть лучше, у меня получилось провернуть угол обзора на триста шестьдесят градусов, и мысль о том, что это сосуды век, отбросил. Так как при этом увидел образования, которые никак не могли быть сосудами. Долго пытался понять, что это такое, пока в какой-то момент, что-то во мне не щелкнуло, и я понял, что я вижу свое внутреннее строение с места нахождения глазных яблок. Как я могу так видеть и почему это получилось, я не задумывался. Зная анатомию человека, стал соотносить видимое, с известным мне строением организма. По мере расширения охватываемой зоны осмотра, стала вырисовываться виртуальная трехмерная структура рассматриваемого. Но, что самое главное, по мере осознания того или иного участка тела или органа я начинал его чувствовать. Наступил момент, когда я, таким образом, воспроизвел весь свой организм. Это принесло как положительные, так и отрицательные результаты. К положительным, я отнес то, что восстановилась чувствительность тела. Я стал чувствовать тепло, прикосновения ко мне моей сиделки, даже легкое дуновение сквозняка, стал различать запахи и у меня появились вкусовые ощущения. Я бы не сказал, что они меня сильно обрадовали, но их полное отсутствие угнетало. К отрицательным, отнес то, что так и не смог пошевелиться, даже век не смог открыть. И еще то, что появившаяся чувствительность стала приносить беспокойства. То в одном месте зачешется, то в другом. Но с этим вопросом я разобрался быстро. Научился отключать чувствительность в таких местах. Через время я даже мог уже контролировать прохождение пищи через свой организм. Я ВИДЕЛ все процессы ее переработки. Видел ток крови, нервные импульсы, поступающие из мозга в дыхательные, глотательные мышцы, гладкие мышцы кишечника. А потом я стал видеть то, что находится за пределами моего тела. Первой смог осмотреть кровать, на которой лежал. Потом смог увидеть ложку, которой меня кормили и руки моей сиделки. Но эти образы были не такими как видимые глазами, а как бы воспроизведенные художником программистом и состояли они из линий, черточек и точек. По пришествию еще какого-то периода я научился видеть вокруг себя на расстоянии трех-четырех метров. Смог рассмотреть свою сиделку. Ну как рассмотреть, определить ее внешний образ, ее одежду. При этом я мог осмотреть каждую надетую на нее вещь в отдельности. И рассмотреть ее тело, исключив из своей проекции ее одежду. Фигура у нее была симпатичная, волосы длинные. Сложена она была пропорциональна, но сказать, красива она или нет, я не мог. В том виде, в котором я ее созерцал, этого определить было невозможно.