Ботаничка - [4]

— Не поверишь, ни копейки дома нет. Виктору два месяца зарплату задерживают. Я Славку в магазин за хлебом вчера послала, так все копейки из копилки вытряхнула.

Гамбсовское кресло скрипело и норовило развалиться под необъятной тетиной задницей. Анна извинилась и ушла. Жизнь у родственников оказалась еще хуже, чем у нее. Дом, который дядя строил за городом, возводился, практически, на сэкономленные от еды гроши.

А на завтра к ней припожаловала Алиса Генриховна. До стипендии оставалось продержаться всего неделю, но Анна съела, все что было в доме, и со вчерашнего дня пила только воду. От воды булькало внутри, а голод никуда не девался. Девушка, которая снимала у нее комнату заплатить пораньше наотрез отказалась, объяснив мимоходом, что только последние идиотки сидят голыми босыми и голодными, вместо того чтобы зарабатывать.

— Когда воду пить надоест, — надменно пояснила Инка, эффектно изогнувшись в дверном проеме, — Скажи. Я тебе клиента подгоню.

— Ты на дому занимаешься маникюром? — спросила у внучки, без стука вошедшая в квартиру бабушка.

— Нет, — отозвалась Анна.

— Это я занимаюсь маникюром, — огрызнулась Инка. Алису Генриховну она видела впервые.

— Не маникюром, а минетом, — мимоходом поправила бабушка. — Что тут делает эта лярва? — спросила она у внучки.

— Живет — тихо отозвалась Анна. — Я ей сдаю комнату.

— Вещички собрала! — приказала бабка девице, почти не повышая голоса.

— А это видела? — Инка сунула в нос престарелой даме кукиш.

На что бабка достала из кармана мобильник, — они только-только появились в обиходе, — набрала номер участкового, представилась и с ходу пригласила проверить документы и регистрацию по такому-то адресу.

Вообще-то Алиса Генриховна Крейн приходилась Анне не родной бабушкой, а как бы никакой. Она была первой женой дедушки. Вторая его жена, родив двоих сыновей — отца и дядю Витю — долго болела, и в результате умерла. Алиса Генриховна с высоты своего положения еще при ее жизни снисходила до семьи бывшего мужа. А уж после и вовсе приняла часть забот о сыновьях брошенного когда-то супруга на себя. Дядя Витя жил практически у нее, с ее подачи поступил в авиационный институт, потом женился на дочери ее лаборантки.

Анна была от бабушки дальше всех, потому участия в своей жизни не ожидала.

Инка собралась со скоростью поднятого по тревоге пожарника и сквозанула в дверь, только тапочки мелькнули.

— Быстро бегает, — задумчиво констатировала бабка. — Тренированная.

— Сейчас приедет милиция. Что я им скажу? — робко спросила Анна.

— Никто не приедет. Телефон отключен. Ты, когда ела в последний раз?

Анна замешкалась с ответом совсем немного, но этого оказалось достаточно.

С тех пор и до окончания ВУЗа она уже не голодала.

Алиса Генриховна возглавляла в то время лабораторию в очень закрытом НИИ, который имел некоторое отношение к Институту Высшей Нервной Деятельности. Кандидатскую она защитила еще при кукурузном волюнтаристе, и ко времени разговора пребывала в звании членкора.

В пору, когда Анна заканчивала институт, в связи с нагрянувшими новыми временами, часть научных программ свернули, лабораторию закрыли, а бабушка уехала на жительство в загородную резиденцию, оставленную ей пасынком. Но ни о каком опейзанивани речи не шло. Бабка вела жизнь барыни: держала прислугу, гуляла по прилегающему лесу и периодически дергала Анну к визиту.

— Лида! Принеси стакан воды!

От хорошо поставленного голоса Алисы Генриховны в каскадной люстре зазвенели подвески.

Лидия Ивановна принесла воду, Бабушка достала из коробочки блистер, выломала таблетку, положила в рот и запила. Лидия Ивановна дождалась возвращения стакана и спросила:

— Второй прибор подавать?

— Повремени.

Прислуга удалилась на кухню, косо мазнув по визитерше недобрым взглядом. Она и раньше не скрывала своего презрения к «бедной родственнице». Такая неприязнь казалась Анне несколько гипертрофированной. С какого бы кваса?

— Ты с Борисом встречаешься? — спросила бабушка, когда стол перед ней уже был полностью сервирован. Чашка мейсенского фарфора мягко светила кремово-розовым боком. Аромат Эрл Грея щекотал ноздри. Анна с трудом сдерживалась, чтобы громко не сглатывать, понимая, что ей устраивают очередную демонстрацию.

— Нет.

— Почему? — бабушка пригубила чай и потянулась за плюшкой. На Анну она не смотрела.

— А почему я должна с ним встречаться?

— Ну, хотя бы по тому, что он не только твой бывший муж, он вообще единственный мужчина, которому ты была нужна.

— Вы заблуждаетесь.

— А что, появился еще кто-то претендующий на твои руку и сердце? Или вернее сказать, на квартиру и зарплату?

Анна поднялась из-за стола. Демонстрация зашла слишком далеко. Алиса Генриховна, наверное, забыла, что внучка больше не нищая студентка, у которой за душой только зачетка с пятерками.

— Тебе надо в туалет? — изогнула бровь бабка.

— Нет. Мне надо отсюда. Просто отсюда. А сюда мне больше не надо. Вы поняли, Алиса Генриховна? Хватит!

— Вообще-то я тебя не приглашала. Сама явилась. Ну да не смею больше задерживать. Кстати Борис мне постоянно звонит. Мне жаль мальчика. Тебе надо к нему вернуться.

— Если вам так его жаль, живите с ним сами, — выпалила Анна.