Бостонцы - [12]

Мисс Бёрдси не испытывала интереса к подобным вещам, и потому не догадалась представить его Верене Таррант, родители которой уже увели девушку на другой конец комнаты для знакомства с их друзьями. Мисс Бёрдси знала, что Верена долгое время, почти год, провела у своих друзей на Западе, и что поэтому была чужой для большей части бостонского общества.

Доктор Пренс следила за мисс Бёрдси своими маленькими неподвижными зрачками, и добрая леди переживала, что та злится из-за того что её попросили подняться. Мисс Бёрдси знала, что чем талантливей человек, тем он своенравнее, и в случае с доктором Пренс это было именно так. Она уже собиралась предложить доктору спуститься вниз, если она того хочет, но даже светское невежество мисс Бёрдси не могло позволить ей избавиться от гостя подобным образом. Она попыталась отвлечь молодого южанина, сказав, что скоро им предстоит развлечение: миссис Фарриндер могла быть очень интересна, когда этого хотела. Затем она догадалась представить Бэзила доктору Пренс, поскольку это могло бы объяснить её пребывание наверху и ненадолго отвлечь от работы. Доктор Пренс обычно занималась своими исследованиями до самого утра, и мисс Бёрдси, страдавшая бессонницей, в тишине утренних часов часто слышала через открытые окна скрежет её инструментов, доносящийся из маленькой комнаты, которую доктор оборудовала под лабораторию, и которая больше всего напоминала одиночную камеру. Мисс Бёрдси представила молодых людей друг другу, возможно, несколько неуклюже, и поспешила к миссис Фарриндер.

Бэзил Рэнсом уже успел заметить доктора Пренс. Ему было вовсе не так скучно, и он внимательно разглядывал присутствующих, строя различные догадки на их счёт. Маленькая леди-доктор показалась ему прекрасным экземпляром женщины-янки, которая в консервативном представлении детей хлопковых штатов являлась продуктом образовательной системы Новой Англии, с её нездоровым климатом, пуританским воспитанием и отсутствием галантности. Сухая и строгая, без единого женственного изгиба и лишенная изящества, она, казалось, не просила милостей у судьбы и сама не была склонна их раздавать. Но Рэнсом заметил, что она не была энтузиастом, что после маленькой стычки с пышущей энтузиазмом кузиной не могло его не обрадовать. Она была больше похожа на мальчишку, и надо отметить, не на пай-мальчика. Было очевидно, что, если бы она была мальчиком, то прогуливала бы школу ради своих экспериментов в механике или естествознании. Она бы даже была больше похожа на девочку, чем сейчас. За исключением интеллигентного взгляда она была лишена внешних достоинств. Рэнсом спросил её, знакома ли она со львицей, и на её вопросительный взгляд пояснил, что он имел в виду миссис Фарриндер.

– Не знаю, могу ли я сказать, что мы знакомы. Но я слышала её выступление, и заплатила за него свои полдоллара, – ответила она с долей мрачности в голосе.

– Так она убедила вас? – спросил Рэнсом.

– Убедила в чём, сэр?

– Что женщины превосходят мужчин.

– Ох, прошу вас! – сказала она, нетерпеливо вздыхая. – Думаю, я знаю о женщинах побольше миссис Фарриндер.

– И, надеюсь, вы не разделяете её мнения, – сказал Рэнсом, посмеиваясь.

– Мужчины и женщины для меня одинаковы. Я не вижу большой разницы. Обоим полам есть, к чему стремиться, они всё ещё далеки от идеала.

И на вопрос Рэнсома о характере этого идеала она добавила: «Они должны жить лучше, вот что они должны делать». И сказала, что, на её взгляд, они все слишком много говорят. Эта мысль так долго преследовала самого Рэнсома, что сердце его окончательно потеплело к доктору, и он воздал должное её мудрости цветастым комплиментом в южном стиле, чем вызвал подозрительный взгляд её проницательных глаз. Он догадался, что и сам кажется ей одним из тех, кто много говорит, а она не расположена к общим разговорам. В любом случае, ему следовало заметить, что они собрались здесь ради лекции миссис Фарриндер, которая по какой-то причине медлит с началом.

– Да, – сказала доктор Пренс довольно сухо. – Именно за этим мисс Бёрдси позвала меня. Её казалось, я ни за что не захочу это пропустить.

– Принимая во внимание вышесказанное, рискну предположить, вы не сильно расстроитесь, если не услышите речь, – сказал Рэнсом.

– Всё же, у меня есть работа, и я не хочу, чтобы кто-то учил меня, что именно может делать женщина, – объявила доктор Пренс. – Однако миссис Фарриндер может пролить свет на некоторые вещи, если попытается. В остальном же я знакома с её системой, и знаю всё, что она может сказать.

– И что именно она хочет сказать, продолжая хранить молчание?

– Ну, это значит, что женщины дожидаются подходящего момента. В конце концов, вся речь пойдёт об этом. И мне это известно без её пояснений.

– И вы не сочувствуете подобному стремлению?

– Не думаю, что я способна на сантименты, – сказала доктор Пренс. – Здесь хватает сочувствия и без меня. Если женщины выжидают, я нахожу это естественным. Впрочем, мужчины ведут себя так же. Единственное, что мне не ясно, это, касается ли меня лично этот призыв, и должна ли я чем-то пожертвовать ради этого? Я ведь не считаю наше время подходящим для переворота.