Босс - [11]

В Саути Херб Моррилл нашел исполнителей для «Часа трилистника»[24]: Пэдди Маккланахэна, комика с неисчерпаемым запасом ирландских шуточек, ирландского тенора Денниса Каррэна, Коллин, ирландскую певицу, обходившуюся без фамилии, и квартет, который под собственный аккомпанемент исполнял ирландские баллады.

Джек слил WCHS с UBS («Универсал бродкастинг систем»). В то время радиостанции покупали программы, которые записывались в разных городах, а потом отправлялись заказчикам. Так рассылалась программа «Эмос и Энди»[25], перед тем как ее купила Эн-би-си[26]. Джек входил в число подписчиков «Эмоса и Энди», и потеря этой передачи пробила зияющую дыру в эфирной сетке WCHS.

Приглашая актеров из университетских драмкружков, Джек создал сериал «Наша маленькая семья». Постоянными в этом сериале были лишь два актера — Мама и Папа. В реальной жизни исполнительница роли Мамы была алкоголичкой, которая с одинаковым трагизмом переживала как личные драмы, так и написанные сценаристом. Слушатели, однако, об этом не подозревали, считая ее добросердечной женщиной, члены семьи которой относятся к ней без должного уважения и ни во что не ставят. Любой эпизод актриса начинала с одного из следующих клише: «Все надо делать вовремя», «К катящемуся камню ничего не липнет», «Быстрее женишься — дольше раскаиваешься», «Улыбка отгоняет гнев». Заканчивались же ее злоключения одинаково: «Что ни делается — все к лучшему».

Джек придумал передачу, которую назвал для себя «Час ипохондриков». Выходила она в дневное время, и вели ее врачи. Страждущие присылали на радиостанцию письма, в которых описывали симптомы мучивших их болезней, а аллопат, гомеопат, гидропат, натуропат или какой-либо иной «специалист» озвучивал эти письма и рекомендовал способ лечения, говоря, как правило: «Просто загляните в мою приемную на такой-то улице».

Для этой передачи Джеку не требовались спонсоры, поскольку врачебные советы рассматривались как общественно полезная деятельность. Более того, от каждого врача Джек получал приличное вознаграждение, они с радостью платили за предоставленную возможность донести весть о своем существовании до потенциальных пациентов.

Рекламодатели уже выстраивались в очередь, чтобы застолбить место в эфире. К концу 1932 года WCHS получала приличный доход от рекламы автомобилей, сухих завтраков, мыла («Только Лайфбио — настоящее би-и-и-и-и-о!»), красок для волос, дезодорантов и различных медицинских препаратов.

Джек Лир и Херб Моррилл вывели формулу получения прибыли от радиостанции. Уолкоттам, отцу и дочери, формула эта не нравилась. Кимберли считала, что радиостанция делает деньги, потакая низменным вкусам и снижая уровень передач. К примеру, сокращая время для трансляции классической музыки. Кимберли радовал успех мужа, но раздражали меры, посредством которых Джек его добивался.

3

1934 год

Половину недели Харрисон Уолкотт проводил в Коннектикуте, в президентском кабинете «Кеттеринг армс», вторую — в бостонском кабинете, где занимался делами других своих предприятий. Его бостонский кабинет был просторной комнатой со стенами, обшитыми панелями орехового дерева, и массивной мебелью с обивкой из черной кожи.

Стол сработали из дерева, снятого с фрегата «Конститьюшн»[27], который еще называли «Старик Железный Бок», во время одного из его капитальных ремонтов. Уолкотт в строгом черном костюме с гордостью восседал за этим столом. Увидев входящего Джека, он поднялся ему навстречу.

— Приятно видеть вас, молодой человек. Вы так увлечены бизнесом, что заглядываете сюда гораздо реже, чем мне хотелось бы.

Джек пожал руку тестю и сел.

— Предпочитаю думать, что бизнес — это созидание, а отнюдь не преодоление усилий тех, кому не хочется, чтобы ты что-то создал.

Уолкотт улыбнулся:

— Две стороны одной медали. Шотландского?

Джек кивнул. Уолкотт положил сигару в пепельницу и достал из ящика бутылку виски. Разлил напиток по стаканам, не добавляя ни воды, ни льда. Они чокнулись, выпили.

— Кимберли говорила тебе, что в Хартфорде продается радиостанция? Ей хотелось бы, чтобы «WCHS, Инкорпорейтед» купила ее.

— Эта радиостанция теряет деньги, — без обиняков заявил Джек.

Уолкотт взялся за сигару.

— Ты считаешь, дискуссия окончена?

— Нет, конечно. Но я хочу, чтобы меня убедили в том, что в покупке радиостанции, теряющей деньги, если потенциальные плюсы.

— Кимберли нравятся передачи этой станции.

— Знаю. Она мне говорила. Классическая музыка и информация. Кимберли уже заявляет, что ей стыдно быть женой президента WCHS. Она говорит, что вкус у меня ничуть не лучше, чем у моего отца.

— Она так сказала? Не воспринимай это всерьез. Женщины, особенно молодые женщины…

— Я знаю. И не беру в голову. Полагаю, вам известно, что она опять беременна.

— Поздравляю. Вы создаете славную семью.

— Да. Джон — отличный парень. Доставляет мне столько радости. Я… э… пришел по делу.

— Я об этом уже догадался. Что я могу для тебя сделать?

Джек сунул руку во внутренний карман пиджака, достал бумажник, вынул из него сертифицированный чек[28] на триста тысяч долларов и протянул тестю. Это были практически все деньги, оставшиеся от полумиллиона, полученного от деда.