Босоногий гарнизон - [9]
Выглянула полная луна. Площадка странно заблестела, словно покрытая слюдой. Аксен вспомнил, что на этом месте разбросано много битого стекла. Часовые ходили вдоль амбаров, изредка перекликаясь.
— Лезем, — шепнул Тимошка.
Дохнул прохладный ветер. Рубашка на Тимошке надулась, он быстро заправил ее поглубже. Оба прижались к земле и, как заправские солдаты, поползли по-пластунски.
На землю упала тень. Тимошка вздрогнул, но поднял голову и увидел стену амбара. Федька схватился за руку товарища. Тимошка почувствовал, как сильно дрожит Федькина рука. Он легонько оттолкнул ее, подобрался к самой стене.
— Четыре, шесть… восемь, — едва шептали бледные не то от лунного света, не то от страха Тимошкины губы. — Девять… вот она…
Тимошка пощупал доску. Она без шума подалась вперед, Тимошка торопливо отодвинул ее и юркнул в амбар.
Его обдало холодом — в амбаре было сыро. Федя остался снаружи, Тимошка осторожно ощупывал мешки и ящики. Сердце колотилось так сильно, что Тимошка ясно слышал его удары.
За стеной амбара раздались шаги. Часовой шел медленно вдоль амбара. Тимошка притаился, чутко прислушивался к шагам. На лице выступил пот.
Часовой остановился, кашлянул, потом медленно зашагал обратно, боясь выходить к реке. Тимошка опустился на колени, нащупал мешок. Попробовал поднять — тяжело. Нащупал другой — этот был полегче. Нагнулся. Из мешка пахло ванилью. Тимошка взял мешок под завязку и осторожно потащил его к дыре. Под руку попался какой-то маленький ящик. Тимошка прихватил и его. Ползком, на коленях, он достиг лазейки и с помощью Феди вынырнул на улицу. Следом он вытащил картонный пакет, небольшой мешочек, потом быстро поставил доску на место, присыпал землей.
— Пошли, — скомандовал он Федьке и сунул ему пакет.
Операция была выполнена отлично. Любой командир не удержался бы от благодарности, но Аксен скупо сказал:
— Идем.
Ребята затемно выбрались из хутора и направились в займище. Картонный пакет несли поочередно.
У моста Аксен остановился. Светало.
— Побудьте здесь, — сказал он. — Я посмотрю одно место…
Оставив ребят охранять добычу, Аксен подошел к перелеску, раздвинул кусты. В балочке, на земле лежал человек. Аксен вздрогнул и замер на месте. Его пронзил страх. Он хотел отпрянуть назад, но споткнулся, присел на холодную землю.
— Кто тут? — услышал Аксен хриплый, тревожный голос из зарослей. Незнакомец приподнялся. А-а, парень, — сказал он спокойно. — Ну, ты что здесь делаешь?
Аксен робко подошел к неизвестному. Человек попробовал подтянуть правую ногу, но вдруг скрипнул зубами от боли.
— Сломал? — спросил Аксен.
— Ранили меня… Деревня близко?
— Недалеко.
— Ты оттуда?
— Оттуда.
Раненый настороженно повел головой, тихо спросил:
— Что немцы делают?
Аксен молчал.
— Да ты не бойся. Я из любопытства спросил.
— А кто тебя ранил? — наконец, набрался храбрости и спросил Аксен. — Немцы?
Раненый медлил с ответом. Он повернулся на бок, опять скрипнул зубами.
— Больно? — участливо спросил Аксен и нагнулся над ним.
— Больно, — шепнул раненый. — Почти в упор стреляли, сволочи…
Теперь Аксен не сомневался, что перед ним свой, советский человек.
— Тебе прятаться надо, — просто сказал он. — Здесь немцы бывают.
— А ты поможешь? — неожиданно спросил раненый. — Мне переждать бы немного. Нога подживет — к своим пробраться попробую. Наши там дерутся.
— Немцы говорят: Сталинград сдался.
— Сдался? — раненый привстал на руках. — Брешут. Народ мутят. Этот город они не возьмут.
— Откуда ты знаешь? — все больше смелел Аксен.
— Знаю. — Раненый замолчал и вдруг неожиданно спросил: — Так зачем ты бродишь по ночам в лесу? А? От немцев прячешься?
— Нет. Я тут с ребятами, — Аксен отвернулся, раздумывая, сказать или не сказать о налете на амбар, потом ответил: — Место ищем. Спрятать надо кое-что.
— Что же вы прячете?
— Так, мелочь разную.
— А-а… ну прячьте. — Раненый тоже догадался, что перед ним свои, но допытываться не стал.
— Скажи, откуда ты знаешь про Сталинград? — напомнил Аксен.
— Недельку назад в Калаче пленных видел, — спокойно и прямо ответил раненый.
— Ты в Калаче был?
— В Калаче. В лагере. Трое нас бежало. Немцы узнали, что мы командиры, и хотели расстрелять. Ну мы не стали ждать. Ребятишки, вот такие, как ты, помогли. Тебя как зовут-то?
— Аксен.
— Так вот, Аксен, молчи, что меня видел. А если кусок хлеба принесешь и чистую тряпку, по гроб не забуду тебя. Понял?
— Принесу, — ответил Аксен. — А насчет того, что видел, — могила.
Над перелеском раздался протяжный тонкий свист. Раненый вздрогнул.
— Не пугайся, — тихо сказал Аксен. — Это ребята свистят. Мы тут одно дело обделали, продукты у немцев стащили. Спрятать надо. Я вернусь…
Только спустя много лет после войны стало известно, что в лесу возле Вербовки скрывался тогда бежавший из Калачевского лагеря военнопленных лейтенант Николай Петрович Свиридов. Об этом он сообщил мне сам после того, как эта повесть в первый раз была напечатана. Вот его письмо:
«Я отдыхал на Северном Кавказе и случайно оказался в одном санатории с товарищем из Волгограда. Он приехал с сыном. У сына была книжка „Босоногий гарнизон“. Однажды я ради любопытства стал читать ее и вдруг с удивлением обнаружил, что события, о которых в ней рассказывается, мне хорошо знакомы. И не только знакомы. Я сам был их участником.
