Боснийский ад - [39]

Тех, кому не повезло, ночью забирали, и они уже не возвращались.

Как правило, сообщали женщины, готовые обсуждать эту тему, изнасилования были делом бессловесным: мужчины использовали этих женщин для демонстрации собственного превосходства или как замену мастурбации. Нена уже несколько раз слышала о мужчинах, лишенных эрекции, и те просто компенсировали этот недостаток, мочась на женщин. 

К ней самой пока не приставали со времени приезда сюда, и она полагала, что должна благодарить за это свой возраст. В надежде и дальше продержаться так, она свои светлые волосы собрала сзади в тугой пучок. Но каждую ночь, когда в зал приходили и забирали других женщин, она чувствовала перед ними вину за счастливую фортуну. 

Но только не в эту ночь. По залу шел мужчина с фонарем, отбирая тех, кого всегда отбирали, или тех, кого почти всегда, и наконец нехотя осветил лицо Нены. 

  — Смесь молодости и опыта,  — пробормотал он, словно футбольный тренер. 

Сначала Нена удивилась, затем ее охватило опустошение, переходящее в панику. Сидя на заднем сиденье в фургоне, она сказала себе, что пережила четырех мужчин в горах и переживет еще столько, сколько потребуется. Как в бою: может быть чертовски больно, но если пуля тебя не убила, то рана может зажить. Главное  — отключить мозг, не думать о том, что происходит. «Просто отключись,  — сказала она сама себе, глядя на пустые лица сидящих рядом молодых женщин.  — Просто отключись». 

И это помогло, если вообще что-то могло помочь в данной ситуации, пока в комнату мотеля не вошел шестой и последний на этот раз мужчина. Он был не моложе остальных предыдущих  — лет за двадцать,  — но в нем не было уверенности его товарищей. Увидев ее, лежащую нагой на постели, со свежими синяками на груди и с кровью меж ног, он застыл в нерешительности, прежде чем расстегнуть ремень. 

  — Зачем ты делаешь это?  — спросила она, нарушив собственное правило молчать и проклиная себя за это. 

  — Ваши мужчины делают то же самое с нашими женщинами,  — сказал он, но без большой убежденности. 

«Он, может быть, и верит в это,  — подумала она,  — но, видимо, не считает, что надо так же поступать в отместку». 

  — И ты полагаешь, это правильно?  — спросила она.  — Как ты думаешь, что сказали бы твои мать и сестры, если бы увидели, что ты делаешь? 

  — У меня нет сестер,  — сказал он. Ремень был расстегнут, но он не делал ни единого движения, чтобы снять брюки. 

  — Но мать-то у тебя есть,  — сказала она.

  — У меня нет выбора,  — сказал он.  — Я бы и не хотел...

  — Так не делай.

  — Мы должны,  — яростно прошептал он.

  — Никто не должен,  — сказала Нена.  — Подумай о будущем. Как ты сможешь любить, если в твоем мозгу все время будет жить эта картина? Он закрыл глаза.

  — Заткнись!  — сказал он.  — Сейчас же заткнись...

9

Подразделение вернулось в гостиницу «Ста-риград» вскоре после рассвета, усталое, но удовлетворенное ночной работой. Хаджич и Дохерти договорились, что их комбинированный отряд выступит в сторону Вогоски за час до полуночи следующего дня. Предстоящие тридцать шесть часов отводились на разведку военной ситуации между Сараевом и пунктом их назначения, разработку наиболее безопасного маршрута, действий на случай внезапных нападений, на сбор и осмотр снаряжения, необходимого как для этой операции, так и для выполнения последующей миссии в Завике. 

Клинок и Хаджриджа занимались составлением необходимых карт, а также выяснением ситуации в Завике и вокруг него путем опроса беженцев. Крис и Дама взвалили на себя заботу о снабжении. Необходимый неприкосновенный запас требовался для боснийцев, а поскольку отряду как минимум одну ночь предстояло провести в снегу, нужны были инструменты для копки. Вогоска хоть и находилась милях в четырех или пяти по прямой, но на пути отряда лежал горный кряж, захваченный сербами, и за одну ночь невозможно было и добраться до города, и осуществить разведку, и провести спасательную операцию, и улизнуть восвояси. Отряду предстояло целый день прятаться в предгорьях над Вогоской, готовя нападение в первые же часы следующей ночи. 

Сам Дохерти направился навестить Бриндли в штаб-квартире британского контингента войск ООН. Временный письменный стол майора был завален требующими решения бумагами, и он был доволен, что есть возможность хоть ненадолго прерваться. Он провел Дохерти через машинный парк, уставленный автомобилями с белыми буквами ООН, к исходящему паром фургону, который служил столовой. Кофе оказался еще хуже, чем ожидал Дохерти, несмотря на щедрую порцию виски из фляжки Бриндли. 

  — Ну, многое удалось сделать?  — спросил майор. 

  — Да нет, просто занимались акклиматизацией,  — ответил Дохерти, размышляя, как много может он рассказать этому человеку. 

  — Женщину нашли?

  — Выяснили, где она находится.

  — И то хорошо.

  — Не совсем. Она в сербском борделе в Вогоске.

  — О Господи...

  — Но это не очень далеко. Мы собираемся отправиться за ней... 

Бриндли широко раскрыл глаза.

  — Но разве...  — начал он.

  — Разве за этим мы здесь?  — докончил за него Дохерти.  — Наверное, нет. Вот почему я пришел сюда.  — Он помолчал, собираясь с мыслями.  — Вы понимаете, насколько тяжело войскам ООН быть вовлеченными в войну и не иметь права занять ту или иную позицию...