Боснийский ад - [28]

  — Господи, ну и местечко!  — тихо воскликнул Клинок. 

  — Все здесь настолько далеко от Господа, что вы и представить себе не можете,  — отозвался Бриндли.  — Но мне не хотелось бы, чтобы у вас сложилось ложное представление о ситуации. Несмотря ни на что, и здесь течет нормальная по-своему жизнь. Артиллерийский обстрел заканчивается, как заканчивается ливень, и люди выходят на улицы. Видишь нарядно одетых женщин с сумочками, людей в кафе, спорящих о политике, людей, заходящих в магазины  — в те, которым есть еще чем торговать. Когда я последний раз заходил в супермаркет, там торговали только лезвиями и шампанским. 

  — Прекрасная комбинация,  — мрачно сказал Крис.

  — А что происходит с наступлением темноты?  — спросил Клинок.  — Я так понимаю, что ночная жизнь здесь не больно-то активна? 

  — Можно и так сказать. С десяти часов вечера до шести утра  — комендантский час, и весь город практически вымирает. Но безопасности темное время не приносит. Поскольку законность не распространяется на человека, оказавшегося на улице в темное время, то и человек ведет себя, руководствуясь лишь собственными правилами. 

  — То есть в перспективе нечто вроде Белфаста?  — сказал Крис.

Бриндли фыркнул.

  — Кстати,  — сказал он, указывая на каргу,  — вот здесь штаб-квартира британского подразделения сил ООН. Если вам что-то нужно из снаряжения, то можно попробовать попросить.  — Он осмотрел группу.  — Какие еще вопросы? 

  — Пока нет,  — ответил Дохерти.  — Для начала нам надо найти одну женщину. Особенную женщину,  — добавил он в ответ на удивленно поднятые брови Бриндли. И рассказал о Нене Рив.  — Но от МИДа кто-то уже работает для нас в этом направлении. 

  — О’кей,  — Бриндли встал.

  — Но мы примем любую помощь,  — добавил Дохерти. 

  — Можете рассчитывать. Я хотел бы сделать больше, но служить в войсках ООН хоть и великая честь, но это все равно, что служить со связанными за спиной руками.  — Он уныло улыбнулся.  — Как думаете, долго здесь пробудете? 

  — Понятия не имеем.

  — Есть и хорошая новость, джентльмены,  — сказал Бриндли.  — Бар здесь никогда не пересыхает.  — Он направился к двери, в которую в этот же момент кто-то постучал. 

Бриндли вновь поднял вопросительно брови, глядя на Дохерти, но тот лишь пожал плечами. 

  — Эго Торнтон,  — произнес чей-то голос из-за двери.

  — Человек из МИДа,  — уточнил Дохерти. Он открыл дверь и обнаружил за ней мужчину среднего роста с короткими вьющимися волосами и тем развязным выражением лица, которое любят создатели фильмов о юных прожигателях жизни и прохиндеях. 

  — Господи, как высоко к вам подниматься,  — посетовал тот, входя и присаживаясь на краешек постели. 

  — Ну, удачи, парни,  — сказал Бриндли сасовцам и захлопнул за собой дверь.

Торнтон перевел дух. И тут же полез в карман за сигаретой. Он прикурил от зажигалки «зиппо» и выпустил дым в потолок. Дохерти, чья антипатия к этому человеку росла с каждым мгновением, удержался от того, чтобы вырвать у него сигарету изо рта. В конце концов, судя по тому, как тянуло холодом от заколоченного окна, им грозила смерть скорее от переохлаждения, чем от пассивного курения. 

  — Добро пожаловать в Сараево,  — улыбнулся человек из МИ6.  — У вас тут ничего нет выпить? Нет? Жаль. Как прошел полет? Немного трясло? 

  — Есть у вас для нас информация?  — спросил у него Дохерти.

  — Да нет, ничего особенного. Но я узнал людей, которые прекрасно знают Завик. Они смогут рассказать вам... 

  — А что слышно о Нене Рив?

Торнтон затянулся и оглядел комнату в поисках пепельницы. Клинок взял одну с прикроватной тумбочки и протянул ему. 

  — Благодарю,  — сказал он, едва не уронив пепел мимо.  — Эта женщина словно растворилась в воздухе. Я ходил в госпиталь, разговаривал с ее боссом и коллегами, но никто ничего не может сказать. Я тайком, разумеется, осмотрел ее комнату, но из находящегося там нельзя понять, куда она делась. О, я даже морг проверил на всякий случай. Кроме шуток. 

Дохерти задумчиво смотрел на него.

  — Как вы оцениваете наши шансы добраться до Завика?  — спросил он. 

Торнтон пожал плечами.

  — Информацией о ситуации там я не обладаю... 

  — Меня больше интересует, как мы можем выбраться из Сараева. 

  — А, ну над этим я работал. Один из лидеров мусульманской милиции готов помочь при условии, что и его интересы будут соблюдены. Мы должны были встретиться сегодня утром, но мой переводчик исчез... 

  — Разве вы не говорите по-сербскохорватски?  — прервал его Дохерти, стараясь скрыть недоумение.

Если Торнтон и заметил это, то ничуть не смутился.

  — В наши дни в этом нет такой уж необходимости  — практически все люди говорят по-английски. Но не беспокойтесь, завтра я разыщу его. 

  — Хорошо,  — сказал Дохерти.  — Есть какие-нибудь новости о самом Риве?

  — Больше ничего не было. А потом, вы же знаете эти слухи. Хорваты уверяют, что сербы заживо сожгли всех его людей в Завике, в церкви. Сербы заявляют, что им доподлинно известно, что его отряд головорезов расправился с жителями нескольких деревень на территории сербов. Мусульмане утверждают, что он разрушил мечеть в Завике и заставил их детей есть свинину. Обычные россказни.