Боснийская спираль (Они всегда возвращаются) - [72]

— Слышь, начальник, ты бы разрешил девке в кустики сбегать. А то она говорит, что без твоей команды с места не сойдет. Дрессированная. И когда это ты успел?

Берл открыл дверцу и посмотрел на энджины поджатые губы. Она вся кипела от ярости, но с места не сходила.

— О'кей, — сказал Берл, абсолютно игнорируя ее возмущение. — Видела, откуда мы вышли? Можешь туда сбегать, отлить. Двадцать шагов, не дальше. Иди прямо по просеке, в сторону не ступать — могут быть мины. Поняла?.. Не слышу…

— Поняла! — рявкнула Энджи и выкатилась наружу.

— Классно, — одобрил Колька, глядя ей вслед. — Молодец ты, кацо. Теперь есть шанс, что эта дура выживет. Хотя и небольшой.

Саша поперхнулся.

— Не обращай внимания, Саша, — успокоил его Берл. — Дядя шутит. Если не будем делать глупостей, все останемся целы, обещаю.

Он повесил на плечо автомат и рассовал по карманам запасные магазины. Колька спокойно наблюдал за ним, все так же сидя на земле.

— Ну я пошел, Коля, — сказал Берл. — Как договорились. Слушай связь. Думаю, минут за двадцать доберусь. Ты бы пока собрал пушечку — он показал на чемодан с RT-20. — На минарете времени не будет.

— Не, — покачал головой Колька. — Она в собранном виде почти полтора метра. Будет мешать. В минарете лестница узкая. Да ты не волнуйся, Майк. Я эту игрушку знаю. Соберу за две минуты. Иди себе, ни о чем не думай. Я на связи.

Берл кивнул и посмотрел на вернувшуюся Энджи.

— Я пока ухожу. Слушай Колю.

Он поправил на плече автомат и зашагал по проселку в сторону грунтовки.

— Куда это он? — удивленно спросила Энджи.

— Погулять… — ответил Колька, закуривая новую сигарету. — А вы пока кончайте тут болтаться, лезьте в джип. Ты, Саша, — сзади, она — спереди. Только не перепутайте. Ах ты, боже ж мой, возись тут с вами, с младенцами…

Они послушно сели в машину на указанные места. Неприятные изменения в тоне Коли и Берла действовали удручающе. Глядя через ветровое стекло на едва различимую колею проселка, Энджи силилась вспомнить, вернуть свое прежнее замечательное чувство исполнения желаний и не могла. Странно, что при этом она не испытывала и особой досады на пренебрежительную грубость Берла, испортившую ей настроение. Разве не она сама привела их всех в этот лес, заставила играть в эту игру? Что ж теперь удивляться тому, что Берл ведет себя в соответствии с ее жесткими правилами? Эти правила известны здесь только ему и Коле, а они с Сашей и в самом деле сбоку припека, не более того, а потому должны сидеть тихо и делать что говорят.

И все-таки было что-то очень обидное в ее новом, подчиненном и униженном положении, с чем она никак не могла и не хотела мириться. Ведь еще совсем недавно она, Энджи, управляла событиями, вела за собой этих людей, подчиняла их своей воле. Это был ее праздник, ее личный проект. Как же так вышло, что она вдруг превратилась в безликий винтик, в ветошь, хуже того — в балласт, помеху? И куда это вдруг подевались ее любимые призраки, присутствие которых она так остро ощущала в этом самом джипе еще час тому назад? Энджи вздохнула, окидывая взглядом пустую машину, и неожиданно наткнулась на собачьи глаза Саши.

О нем она как-то совсем позабыла, и в этом была особенная несправедливость: ведь для него она наверняка не станет помехой ни при каких обстоятельствах. Ей вдруг захотелось сказать Саше что-нибудь хорошее. Энджи протянула руку и погладила по щеке своего верного оруженосца.

— Не бойся, Сашок, — ласково прошептала она. — Все будет хорошо, не бойся…

Саша как-то беспомощно моргнул и приник лицом к ее ладони.

— Энджи, любимая…

— Не бойся, — повторила она, как заклинание, черпая для себя силу в его слабости.

— Любимая, — забормотал он, вцепивщись в энджину руку и покрывая ее поцелуями. — Давай все отменим, а? Давай просто уедем домой, в Бирмингем, и забудем обо всей этой крови. Я так тебя люблю… Я без тебя… Энджи, ну давай уедем, прямо сейчас. У тебя ведь такая интересная работа, тебя все хотят, всем ты нужна, а мне особенно… Ну зачем тебе эта война, зачем? Уедем, ты родишь мне детей, красивых, таких же, как ты, Энджи…

Снаружи постучал по стенке Колька:

— А ну кончайте шуметь, голуби! А то шейки сверну, чтоб не курлыкали…

Саша вздрогнул и замолк, но руку Энджи не отпускал. Она чувствовала на ладони его мягкие губы, его дыхание, влагу его слез. Энджи знала точно: он боялся не за себя. По роду своей работы Саша бывал во многих непростых переделках и всегда считался достаточно смелым даже в привычной к опасностям компании военных корреспондентов. Этот человек сходил с ума от страха за нее, Энджи. Без нее он не представлял себе жизни. Разве этого мало? Да и она к нему уже как-то привыкла, скучает, когда его долго нету. Может, это и не то, что называется сумасшедшей любовью, но семья у них была бы хорошая… а рожать и в самом деле уже пора, если хочешь нескольких… И книга почти готова, хорошая книга… Может, действительно, уедем, а, Саша?

Она так и не отняла руки, рассеянно улыбаясь в темноте салона. Саша снова начал что-то бормотать о семье, о Бирмингеме, о детях. Неужели он прав, неужели еще не поздно все отменить? Конечно, не поздно. Если эти два джеймс-бонда не согласятся, то ничто не мешает им продолжить свой план вдвоем. Все равно в помощи дилетантов такие профессионалы не нуждаются, так что Энджи с Сашей вполне могут уехать назад на тойоте, оставив им джип со всем оружием… Саша бормотал, щекоча ей ладонь своими горячими словами. Энджи наклонилась, прислушиваясь.