Босиком - [120]

— Входи, — сказала она.

Он дал ей телефонную трубку.

— Это доктор Олкот.

Так быстро? Но, посмотрев на часы, Вики увидела, что было уже без четверти четыре.

— Алло, — сказала она.

— Вики? Привет, это Марк.

— Привет, — сказала она.

— Прежде всего хочу вам сообщить, что доктор Гарсиа назначил операцию на первое сентября.

— Операцию? — сказала Вики. — Значит, это сработало? Химиотерапия?

Тед захлопал, словно на спортивных соревнованиях.

— Она дала именно тот результат, который мы от нее ожидали, — ответил доктор Олкот. — Опухоль значительно уменьшилась и отошла от грудной стенки. С помощью торакальной операции можно будет вытащить ее оттуда. И… учитывая тот факт, что рак не пустил метастазы, у вас очень большие шансы на ремиссию.

— Вы шутите, — сказала Вики. Ей казалось, что она сейчас засмеется или заплачет, но она испытывала лишь удивление. — Вы шутите?

— Понимаете, вам предстоит операция, — сказал доктор Олкот. — А это всегда риск. А еще всегда есть вероятность, что хирург упустит что-либо или что мы что-то упустили. А еще есть вероятность, что раковые клетки появятся где-то в другом месте, — но это всего лишь мои предостережения. В целом если операция пройдет успешно, то да, ремиссия.

— Ремиссия, — повторила Вики.

Тед сжал ее в своих объятиях. Вики боялась почувствовать радость или облегчение, потому что вдруг это была ошибка. Вдруг доктор Олкот ее обманул…

— Это хорошие новости? Я должна прыгать от счастья?

— Все могло быть намного хуже, — сказал доктор Олкот. — Это только первый шаг, но он очень важный. Поэтому да, можете прыгать от счастья. Безусловно.

Вики повесила трубку. Тед сказал:

— Я позвоню твоей матери. Я ей обещал. — Он вышел из комнаты, и Вики откинулась на кровати. На тумбочке лежала фотография мальчиков, которую Тед дал ей в больнице. На ней Блейн и Портер ели сливочное мороженое, и у Портера все лицо было в шоколаде. Тогда, зимой, Вики вышла с ними погулять, потому что на улице было холодно и снежно, и ей не хотелось сидеть дома. Это был всего лишь один обычный день, всего лишь один из сотен дней, о котором она уже и не помнила. Всего лишь один из тысяч, которые она принимала как должное.

* * *

Оглядываясь назад, Бренда не могла поверить в то, что она когда-то так волновалась. Конечно же, у Вики были хорошие новости, конечно же, опухоль уменьшилась, конечно же, операция пройдет успешно и Вики победит рак легких. Эта женщина была самым удачливым человеком на земле. Она была подобна тефлону — неприятности случались, но не прилипали к ней.

И почему, подумала Бренда, повезти должно только Вики? Почему Бренда не могла так же успешно вылезти из своего болота проблем? Почему бы Бренде и Вики не быть сестрами-супергероинями, которые за одно лето решили все свои проблемы?

Тед привез с собой ноутбук, но использовал его, только чтобы отправить почту и по утрам проверять состояние рынка. Конечно же, Бренда могла воспользоваться ноутбуком Теда. Конечно! Благодаря хорошим новостям о компьютерной томограмме все в доме были в чудесном настроении. Бренда сидела на веранде за домом с термосом кофе и стопкой блокнотов и набирала «Невинного самозванца», свой сценарий. По ходу она кое-что изменяла, пользовалась онлайновым тезаурусом, обращалась к «Библии сценаристов». Сценарий фильма сначала казался чем-то заоблачным, но затем превратился в реальность. Так ли было у Поллока? Может, он тоже начинал картину, как какую-то детскую забаву, — а затем она превращалась в произведение искусства? Пока Бренда работала, она старалась не думать ни об Уолше, ни о Джексоне Поллоке, ни о ста двадцати пяти тысячах долларов. Она старалась не думать: «Что я буду делать, если не смогу продать сценарий?» Ее мысли постоянно возвращались к телефонному номеру, который Бренда сохранила в своем сотовом, — номеру Эми Фельдман, ее студентки. Отец Эми был президентом студии «Марки филмз».

Если Бренде не изменяла память, «Невинный самозванец» нравился Эми, как никому другому; в своей зачетной работе она сравнивала образ Кельвина Дера с героем романа Рики Муди «Снежный шторм». Слышала ли Эми, какой инцидент произошел с доктором Линдон прямо в конце семестра? Конечно же, слышала. Студентам официально объявили, что доктор Линдон уволилась «по личным причинам»; последние два занятия были отменены, и доктор Атела взяла на себя проверку и оценивание второй зачетной работы. Но скандальные истории, связанные с сексом, выставлением оценок, вандализмом, будут раздуты и искажены, их будут пересказывать снова и снова, пока они не достигнут неправдоподобных размеров. Что Эми Фельдман теперь думала о Бренде? Передаст ли она сценарий своему отцу или выбросит его в мусорку? Или демонстративно сожжет его на территории университета?

Бренда печатала, пока у нее не отекла спина и не разболелась от долгого сидения попа.

Время от времени к ней наведывались другие обитатели коттеджа. Например, направляясь в летний душ и возвращаясь в дом.

ТЕД: Как дела?

БРЕНДА: Прекрасно. (Остановилась, посмотрела на Теда.)

Кстати, у тебя нет друзей в кинобизнесе?

ТЕД: В кинобизнесе?

БРЕНДА: Да. Или среди тех, кто снимает сериалы? («Сто двадцать пять тысяч долларов», — подумала она. Она не могла позволить себе быть слишком разборчивой.) Или просто на телевидении?