Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза» - [115]

Ясно одно — под Москвой немцы оказались бы при любом раскладе, но так же ясно и то, что в оперативно-стратегическом масштабе команда маршала имела гораздо больший практический опыт, нежели команда вождя, а следовательно, катастрофических провалов 1942 года, совершенных Сталиным, в исполнении Тухачевского могло и не последовать.

А если бы не немцы, а Тухачевский летом 1941 года ударил бы первым? Дело в том, что нет принципиальной разницы в исходе подобной операции в зависимости от личностей различных командующих РККА. Скорее всего, исход был бы одинаков и в том случае, если бы войска возглавлял Тухачевский, и в том, если бы честь опередить немцев принадлежала Тимошенко. Армия, по сути, была одной и той же, что в 1935-м, что в 1941-м. Сталин даже имел перед Тухачевским определенные преимущества — он уже успел дать войскам определенный боевой опыт.

Каким был бы исход превентивного удара РККА по вермахту? Если читатель полагает, что изображенная в повести «День М» картина победоносного наступления советских войск соответствовала бы действительности, то он глубоко заблуждается. Красную Армию в 1941 — м ожидало поражение независимо от того оборонялась бы она или наступала, Тухачевский ее возглавлял бы или Тимошенко.

Иное дело, если бы Тухачевскому удалось осуществить свой замысел военного союза СССР и стран Антанты против Германии. Но в таком случае войны вообще могло не произойти, ибо чего Гитлер изначально делать не собирался, так это воевать на два фронта. Имея против себя противников и на западе и на востоке, причем противников, резко реагирующих на любые проявления германского милитаризма (как, например, ввод германских войск в Рейнскую демилитаризованную зону в марте 1936 года), фюрер мог не отважиться на серьезную войну. Однако как в таком случае проявил бы себя агрессивный дух «третьего рейха», не находивший себе разрушительного выхода? Возможны варианты.

Первый — Германия все-таки начала бы войну одна против всех. В таком случае военный конфликт, по всей видимости, протекал бы в границах Семилетней войны XVIII века и достаточно быстро завершился (в середине 1930-х) поражением немцев.

Второй и третий — Гитлер мог пойти на сговор либо с СССР против Антанты, либо с Антантой — против СССР. Учитывая геополитические взгляды Адольфа Гитлера, более вероятным выглядит вариант союза с Антантой. Так как политики Великобритании и Франции в душе ничего не имели против того, чтобы нацисты и коммунисты вцепились друг другу в глотку, то Гитлер, естественно, получив взамен полное аннулирование версальских ограничений, обрушится всей мощью на СССР. Но дело в том, что в середине 1930х это было невозможно с географической точки зрения: Германия и Советский Союз общих границ не имели и война могла произойти только в том случае, если бы Финляндия, прибалтийские государства, Польша и Румыния (союзники Антанты) пропустили через свою территорию германские войска, а это маловероятно — никто в правительстве лимитрофов не захочет, чтобы его страна стала ареной вооруженной борьбы двух крупных государств. Даже если предположить гипотетическую возможность подобного развития событий и победу Германии в войне с СССР, заполучив в свои руки ресурсы русских, Гитлер рано или поздно вернулся бы к вооруженному решению «западных проблем».

Если бы рейх пошел на альянс с СССР, это означало бы на сей раз войну коалиций — Германия и СССР (а в перспективе еще Италия и Япония) против Великобритании и Франции (в перспективе и США). Таким образом, мировой войны, по всей видимости, избежать все-таки не удалось бы, учитывая страстное желание агрессивных сторон повоевать.

А что, если бы Франция и СССР (а с ними и Польша) обрушились на Германию тогда, в 1936–1937 годах? Как это ни странно, но в действительности такая война произойти не могла (и не произошла), хотя бы по той простой причине, что ни Франция, ни Великобритания не хотели в Европе никакой войны.

Именно такая позиция, помноженная на интриги сталинской дипломатии, привела в итоге к Мюнхенскому соглашению, оккупации Судет, а после и самой Чехословакии. Удерживать Германию между Сциллой и Харибдой (под угрозой войны и с запада, и с востока) — это одно, это вполне в духе британской политики, а вот очертя голову бросаться в открытую схватку — это не в правилах консерваторов. Франция также не желала новой мясорубки, поэтому перспектива удержания Германии «в рамках» угрозой с двух сторон ее более чем устраивала (усилия министра иностранных дел Франции Барту на организацию восточного «барьера» и были направлены).

Однако подобная перспектива не устраивала Тухачевского, он ведь жаждал открытой войны, открытого применения своих воинских талантов. Хватило ли бы у Михаила Николаевича политической выдержки и здравого смысла пойти на поводу у западных политиков и удержаться от кровопролития?

Сколько бы просуществовали такие разнополярные союзы и блоки? На эти вопросы четкого ответа нет. Но вместе с тем здесь мы подходим к вопросу о том, кто же является главным виновником развязывания новой мировой бойни.

«Спрятанный» геноцид