Босая в зеркале. Помилуйте посмертно! - [106]

Самое страшное, нынче ночью я вновь бредил Алисою:

Алиса встала из гроба и в желтом саване пришла в тюрьму, чтобы учинить самосуд надо мною. Из груди ее торчала кровавая рукоятка ножа…

— Ежкин кот! Никто не смог вытащить нож из груди, у всех руки трясутся и врет приговор: «нож уничтожить»!

— Святой убийца Мелентий! Рука у тебя не дрогнула проткнуть насквозь мое гнилое сердце. Но Емченко ты не убил, пощадил, чтобы бык лизался с Зосею-Нечесою, завившей хвост. А сам ты полюбил другую. Нашел в тюрьме звезду Востока. Одну меня черви съели вместе с кухонным ножом — остался протокол! — и, задыхаясь от гнева, белая от неистовой ярости ведьма принародно плюнула мне в глаза кипятком! И я ослеп, слышу во тьме жуткий, сумасшедший хохот Алисы.

Уж лучше быть расстрелянным сразу, чем всю жизнь мучиться и бредить виною!

Семь лет несу заслуженную кару во сне и наяву.

Буду ли я когда-нибудь помилован?!

7 октября 1983 года в день своего тридцатилетия получил я плевок кипятком! Но я не ослеп, вижу, вижу, натурально вижу огромный фурункул в сердце своем.

Мелентий Мелека

Письмо 71

Солнце жизни моей — Алтан Гэрэл!

Сегодня 7 октября 1984 года, воскресенье… Слава богу, жив, здоров и прожил тридцать один год. Работаю я все на стройке, за этот срок стал строителем-асом, а сидеть мне еще, ох, как много, но пробивать железные стены у нас с тобою нет ни сил, ни здоровья. Тем более ты и поныне барахтаешься в лимитном тупике, чуть не умерла от операции — и с тех пор я боюсь звать тебя на свиданку, не писал и о любви своей неубывающей, зрелой. Когда ты в прошлом году голодала, уволенная с работы воспитателя за эпиграммы, у меня на лицевом счету не оказалось и 200 рублей, чтобы тебе помочь, вот и посуди сама, о чем я мог писать тебе без конца? Я жил памятью о тебе, которую подал мне сам бог в лице всемирного милосердия, любил тебя, как дочерей своих, которых не вижу годами, сердце мое истекало кровью от постоянной боли… В этом году не учусь в ПТУ, почти все специальности я приобрел и решил нынче отдохнуть. Мы с Иванкою всю библиотеку зоны перечитали заново, а новых шедевров, увы, нет. Начал немного рисовать, нарисовал портреты дочерей на ватмане, два автопортрета через зеркало со шрамом на носу… но не хватает мне взгляда со стороны, твоего взгляда на меня. Алтан Гэрэл, поверь, за один твой взгляд я отдал бы полжизни. У тебя изменился почерк. Я пишу тебе золотым пером, дорогою ручкою «Олимпиа-да-80», покупал ее, когда еще не платил алименты, но перо уже ломается, едва держится, поэтому кроме тебя никому этою ручкою не пишу. Знаешь, у меня накопился целый чемодан писем и открыток, хранится в каптерке, так я разбогател. Мать моя держится, каждое лето собирается привезти мне обеих дочек, но они живут порознь: Неллечка с бабушкою в Липецкой области, Аленушка с матерью где-то под Киевом. Брат Юрий женился в Якутии на якуточке или на якутяночке? а сейчас он служит в армии в г. Чите. Жена его — Саргалана живет у нашей матушки. С 1982 года у меня нет ни одного нарушения, все давным-давно были сняты. По-прежнему занимаюсь спортом, тренируюсь с железками. Нынче мы сообща застолбили бравую волейбольную площадку, натянули сетку и вечерами постоянно играли в волейбол возле своего отряда.

Алтан Гэрэл, о тебе все помнят в зоне, а начальник Николай Кизилов передает привет. Еще бы! Твои письма сотрясали всю тюрьму. Разве теперь мы с тобою выдохлись, исписались??? А что, если я при первой же возможности выйду на бесконвойное передвижение? Но на расконвойку выпускают тоже через комиссии. Все равно я неустанно мечтаю стать бесконвойником, как тот малыш коми в анекдоте… Разве смогу сразу все уписать? О, как мне хочется научиться читать твои мысли и чувства на расстоянии!

Целую твои босые ноги, целую их бесконечно. Мелентий

Письмо 72

Горизонты зубов

Святой светоч души и сердца моего — Вечная моя Алтан Гэрэл!

7 октября 1985 года, понедельник, сегодня мне исполнилось тридцать два года. Как всегда за неделю вперед, получил твою телеграмму, затем книжную бандероль. Кланяюсь тебе в ноги до самой земли, что меня не забываешь, Алтан Гэрэл, тебя же я не забуду до последнего проблеска сознания.

Ты помнишь нашего библиотекаря Иванку — Мифа? Так он 15 мая сего года переведен на поселение в деревню Сыня, где и станция Сыня в 120 километрах от Чикшино в сторону Воркуты. Сейчас Иван Чумордан везет почту, зав. почтой. Вот так! А лет ему тридцать пять. Эх, сколько афоризмов он мне подарил! Когда у меня нынче невыносимо болели зубы, Иван подарил строку В. Шекспира для смягчения зубной боли:

«Какой философ зубную боль переносил спокойно?»

Я с детства ужасно мучился с зубами. Один раз даже плоскогубцами раздавил коренной зуб, промаявшись ночь без сна. Лет мне было пятнадцать. Недавно вырвал коренной зуб, три попытки делал, но нитка не выдержала, хотя была капроновая. Но все равно добился своего — скрутил втрое и с треском вырвал! Оказалось, что корень одной стороною полностью прирос к челюсти, даже кусочек челюсти отломился и вылетел! Зубы у меня изрядно поредели. Зубная паста в зоне по-прежнему дефицит. Выжили у меня из коренных только зубы мудрости. Два моста нужно ставить, иначе останусь без единого зуба. Вот такие горизонты зубов маячат вдали.