Бортовой журнал 4 - [3]

– Что?

– Плечико соблаговолите…

– Что?

– Облобызать вам плечико… И облобызал.

Теперь из преданнейших будет.

* * *

От Адмиралтейских верфей вверх по Фонтанке до Гороховой улицы, по ней до Адмиралтейского проспекта, по нему до Дворцового моста, и по Большой Неве опять до Адмиралтейских верфей.

Это город в городе, это его центр, его историческая часть, а точнее, его чрево – темное, сочащееся, чавкающее, смрадное. Оно неприглядно, как поврежденные, вывернутые внутренности.

Чуть только в сторону от шума улиц и блестящих фасадов, и сейчас же наступает чернота подворотен – такая, что по ночам не ходи; и темные провалы проходных дворов, и преступность, и туберкулез, и затхлый пар подвалов, и комары зимой, и гнилые подъезды, и лестницы без перил, и крысы, и пустые глазницы окон, и дыры, и ямы на асфальте, и мусор во дворах, мусор возле редких, больных деревьев, мусор везде.

И коммуналки, коммуналки, коммуналки…

Житель здесь непрост.

Чаще всего это человек пожилой. Он худо одет во все старое, он одинок и заперт в своей комнате.

Он начитан, умен и он не верит политикам, партиям и всей прочей ерунде.

При встрече на ваше «Здравствуйте» он может ответить: «Мое почтение!»

Тут можно услышать: «Премного вам благодарен», «Осмелюсь спросить» и «Не ведаю, друг мой!», а одна старушка на мое: «Как мне найти вот то-то», – ответила: «Не знаю, деточка, клянусь честью!»

После этих слов становится хорошо, теплеют глаза.

У этих людей особенные лица. Они будто бы выточены из очень редких пород дерева, которые и сами по себе давно уже редкость – сандал или же палисандр.

Это люди с большим достоинством. У них плохо действуют руки, но жив ум, и, повторимся, у них очень выразительные лица.

Я вообще люблю лица людей. Я люблю в них всматриваться и замечать в них перемены к лучшему.

Они должны быть светлыми, тогда и мне становиться хорошо.

А еще хорошо бы, чтоб улицы были чисты и свежи фасады домов.

Вот все это вместе и есть город.

Город, который построил Петр.

* * *

Эпитафия: «При всей внутренней опрятности разума и воображения он обладал крайне ограниченным запасом слов».

* * *

Все спецслужбы вербуют всех. Это работа такая.

Но вербуют они только тех, кто вербуется. Чего на каменных время тратить?

Так что если они и вербовали этого типа, то, значит, он вербовался, а наши если хотели сказать на весь мир, что мы последние мудаки, то им это удалось.

У политиков аура внутренних органов имеет уныло-лиловый цвет, в отличие от синего, присущего нормальным людям. Думаю, что это от лжи. К примеру, печень не выносит никакого вранья. Клетки ее гибнут тысячами.

То же можно сказать и об остальных органах, которые люди называют ливером.

Таким образом, стоит заметить, что ливер политиков далек от совершенства.

Вывод: иным занятие политикой приятнее собственного ливера.

* * *

Щекотливые судьи, возможно ли вам угодить? Как вы загадочно безгласны!

Обращаю ваши взоры на то обстоятельство, что в своей нетерпимости я способен дойти до резкой и рискованной крайности, а все оттого, что характеру моему в значительной мере присуща черта, которую с трудом можно отнести к добродетели – прямолинейностью своей я далеко превосхожу карабахского ишака.

* * *

Я тут недавно придумал вот что: я предложил заранее написать некрологи на все более или менее значительные фамилии. Я предложил вывесить их загодя, дабы адресаты смогли бы ими насладиться еще при жизни.

* * *

Город-то помойте! Ну, я не знаю, возьмите шланги, тряпки и помойте город. Это я вам говорю.

Едет машина и увлажняет грязь, а потом это все подсыхает и взметается вверх.

Пылища! Столбом. Так что город-то помойте.

Вы же его виды собираетесь туристам продавать! Вы же на это все рассчитываете!

Так вымойте продукт, прежде чем его втюхивать!

Все моют продукты перед продажей, чтоб они вид товарный имели. Вот вы и помойте. Шлангами. Мылом, Начиная с крыш.

А грязь не увлажнять надо. Ее надо убирать. Совочком и веничком, если иных приспособлений не имеется.

У нас же единственная страна, где зимой что-то сыпят такое, очень для зимы вредное, и оно потом до следующей зимы по воздуху летает.

Везде убирают. В Дании, например, посыпали гранитной крошкой, чтоб люди не падали, а весной все собрали и отвезли в то самое место, где взяли, чтоб на следующий год снова взять.

А у нас – посыпали, а потом город от всего этого никак не отмыть. Годами.

Все ждем дождей.

А они не идут. Не идут теперь здесь тропические ливни.

Турист хлынет к нам, конечно, турист пойдет. Но если помыть улицы, то он пойдет сильней.

Улицы, подвалы, перила, ковры, витражи – все должно блестеть. Нельзя продать загаженное.

У загаженного цена – копейка. Давно это повелось.

Вся Европа моется, а тут приезжает к нам Европа и ходит молча.

«Чего молчим?» – спрашиваю я у Европы, а она мне зло так: «А мыть город не пробовали?»

Город?

Да, город! Город надо мыть! Не просто так милиция у граждан чего-то там сшибает и тем мы на весь мир жутко знамениты, а помыть. Город.

Надо только один раз попробовать, и понравится.

Гарантирую. Вам понравиться жить в чистоте. Ведь на свалке животное становиться очень агрессивным, а в чистоте оно нежится.