Бортовой журнал 2 - [21]

Он говорит, а подчиненные корчатся от смеха: «Что вы тут водку пьянствуете!»

То есть армия в строю – это иногда очень весело. Военное говорение – это жанр.

* * *

– Хочешь взять интервью у Кахи Бендукидзе?

– У того, что все здесь продал и уехал в Грузию?

– Ну!

– Хочу, конечно!

Вот так я и поехал в Грузию.

– А ты не боишься? – спрашивали меня знакомые.

– А чего бояться?

– Ну, там же почти война с Южной Осетией.

– Ну, еду-то я в Тбилиси.

Да, еду я в Тбилиси. Между нами и Грузией теперь визовый режим. Виза стоит 20 долларов США, и купить ее можно в аэропорту.

Когда наш самолет приземлился в Тбилиси, там было четыре градуса жары.

– А к кому вы едете в Тбилиси? – спросила меня девушка, приклеивающая визы.

Дело в том, что пригласил меня канадский бизнесмен грузинского происхождения, и мы с ним были знакомы только заочно, и надо же такому случиться (со мной такое бывает): в момент вопроса я начисто забыл его фамилию. У меня было одно только имя – Гога.

Поэтому я и сказал, что еду прямо к Кахе Бендукидзе.

– А где вы будете жить? – не унималась девушка (в анкете на визу я оставил в этих клетках пустые места).

– В гостинице буду жить, конечно… у Кахи.

Странно, но этот ответ ее полностью устроил.

На выходе меня ждал Гога, или Георгий – с биркой в руках. На ней было написано: «Покровский»

– Мы поедем на машине моего дяди, – сказал через минуту Георгий.

Дядю звали Важа, мы тут же познакомились, и я рассказал им, что сказал девушке, что буду жить в гостинице, у Кахи.

– А Каха действительно живет в гостинице.

– Как в гостинице?

– Так. Его жена с детьми вернулась в Москву, а он здесь остался, в Грузии.

– И чем он тут занимается?

– Приватизацией грузинских предприятий. Многие считают, что в пользу Москвы. Так что Кахе несладко.

– Чужой среди своих?

– Что-то в этом роде.

По дороге мне показывают Тбилиси. Этому городу очень идет солнце, но солнце появилось только на следующий день, а в день приезда было пасмурно, лил дождь.

Так что солнце было только завтра. Солнце – и Тбилиси сияет, он щурится лицами людей. Они улыбаются, или это только гримаса от солнца? Но все равно хорошо, пусть они улыбаются хотя бы и из-за солнца. А летом тут всюду летние кафе и разносится запах свежесваренного кофе. Тбилисцы никуда не спешат. Тут вообще не спешат. Восток – не принято.

– А вы заметили, что на улицах нет полиции. В Москве у лиц кавказской национальности давно бы проверили документы. А у нас никого не проверяют. Всем все равно, – рассказывает Важа. – Я же полковник милиции. Но я – имперский полковник. Руководил всей милицией Тбилиси при Шеварднадзе. Каждый день ему докладывал без пятнадцати десять. Мне хватало восьми минут. А семь минут он расспрашивал меня о жизни.

– Шеварднадзе – великий человек? – спросил я первое, что пришло на ум.

– Да. Великий человек. Он принял страну, когда тут был криминал. Криминал правил. И они пригласили Шеварднадзе, потому что их во всем мире не признавали. А с Шеварднадзе их сразу признали. Они думали, что он старый и больной. Что они его будут держать в руках. А он, как старый лис, выждал момент и… всех арестовал. Аресты производились в один час по всей Грузии. А сейчас Саакашвили знаете что придумал? У нас приняли закон, что вор в законе, если его спрашивают: «Ты – вор? И он говорит: «Да! Я – вор!» – сразу же сажается в тюрьму на десять лет.

– Без суда?

– Почему без суда?

– А если он скажет: «Нет! Я не вор!»?

– Ну, тогда он опустится среди воров. Так нельзя. Вор должен сказать, что он вор.

– И вот он выходит из тюрьмы, и его еще раз спрашивают и опять сажают?

– Да. И воры в законе у нас сидят в отдельной тюрьме. Не со всеми. И еще у нас ГАИ взяток не берет.

– Как это?

– А у нас нет ГАИ. Есть патрульные машины. Город разбит на квадраты, и каждая машина патрулирует свой квадрат. Все знают телефон. Если что случилось – позвонил, и они через минуту подъедут.

– А как же происшествия на дороге?

– Все стали очень вежливыми. Сами регулируем движение. А если что случится, то патруль сразу подъедет.

– И он взяток не берет?

– Нет. Их все время проверяют. У нас безработица сорок процентов – сразу на улицу.

Через десять минут меня довезли до гостиницы. Это три звезды, и сутки здесь стоят девяносто долларов. Огромный номер, три кровати.

Через два часа за мной заехали и повезли на ужин. На ужин были приглашены еще два бывших полковника, Александр и Георгий, и два грузинских бизнесмена – Гизо и еще один Георгий.

Мы сидели в ресторанчике, в неотапливаемом домике. Там был камин, и над ним был приспособлен самогонный аппарат. Зажигаешь камин – идет чача.

Принесут и вино: «А какое вы будете вино? Есть немножко мутное, есть крепкое…»

Вина будет море. А еще – маринованный сом, хачапури, сыр, зелень, шашлыки.

Тосты. Грузия – это тосты. Это непрерывные тосты. Сначала обо всех присутствующих. Начинают с самого старшего и не забывают никого. Всем посвящается несколько слов. Какие это слова? «Сначала я хочу выпить за Бога (пауза). за Бога, пославшего нам такого человека, как Гизо.»

Потом все пьют за отсутствующих, потом за Грузию и так далее, пока не наступит вечер. Вечер наступает в одиннадцать ночи.